Алия Якубова - Огненный Хранитель - Путь к возрождению

Интар поспешил встать с кровати, но изящная рука остановила прежде, чем он успел осуществить задуманное, и раздалось тихое, но твердое:

– Не уходи.

– Прошу, пусти, – взмолился тот, кто давным-давно никого не просил. – Так для тебя же лучше будет!

– Нет. Я снова повторю, что приму тебя любым, – Зариме окончательно перешел на «ты». – Или ты думаешь, что слепота мешает мне разглядеть твою суть, Дитя Ночи? Интар вздрогнул, будто его ударили. Неужели он догадался? Как давно? И словно в ответ на его мысли:

– Я всегда это знал. Ну же. Возьми то, что тебе жаждется так давно, и этим ты окрылишь нас обоих.

С этими словами Зариме поднял свою тоже окровавленную руку и безошибочно мазнул кончиками пальцев по губам Интара. Тот шумно вдохнул, на миг прикрыв глаза, потом склонился над юношей.

Поцеловать эти самые пальцы, скользнуть по руке вверх, по телу вниз, коснуться губами подтянутого живота и самым кончиком языка – раны, впитывая каждой клеточкой этот удивительный вкус. Интар принялся вылизывать рану от кинжала с тщательностью кошки и стараясь не царапнуть золотистый бархат кожи острыми клыками. Зариме откинул голову на подушки, зажмурил глаза, а на губах играла улыбка. И было в ней что-то… торжествующее. А Интару казалось, что пьет живой огонь. Не обжигающий, но греющий саму душу.

Когда Интар утолил давно снедающую жажду, от раны не осталось и следа, лишь идеальная нежнейшая кожа. Она напомнила о голоде. Совсем другом, и в то же время сходной природы. А Зариме сам подался навстречу, словно памятуя о былой нерешительности мужчины, и сам подставил губы под поцелуи. И как такому отказать?

И Интар сминал поцелуем эти губы, и сжимал в объятьях гибкое тело, столь пылкое и жаркое, что хотелось вечно ласкать его. И он говорил, и шептал:

– Мой! Никому не отдам. Мой! Тебя ждал. Мой! Именно тебя! Мой! Словно связали нас.

– Твой, – вторил ему Зариме жарким шепотом, вперемешку со стонами. – Только твой! Как повязано. Как должно быть!

И юноша распахнул глаза, и были они не слепы, а полны золота, и весь мир погрузился в золотую дымку.

Интар и не думал спать, но все-таки заснул. А, проснувшись, в первую очередь удостоверился, здесь ли Зариме. Юноша был здесь. Спал, свернувшись калачиком, словно зверек, под боком мужчины. Не удержавшись от искушения, Интар пробежался пальцами по нежной коже. Еще даже толком не проснувшись, Зариме улыбнулся, потом открыл глаза, и мужчина едва не вскрикнул.

Вчера подумал, что померещилось, но сегодня это оправдание уже не срабатывало. Белая пелена исчезла с глаз Зариме. Теперь они были золотыми с темным, чуть вытянутым зрачком – настолько, что издалека даже и не увидишь.

– Ты… можешь видеть?

– Да, – подтвердил юноша. – Правда, я и раньше был не совсем слеп. Просто видел несколько… иначе.

– Но как такое возможно?

– Думаю, у тебя уже есть предположения на этот счет, – лукавая улыбка.

Интар пристально вгляделся в юношу, в который раз пытаясь прочесть его. Сейчас почти удалось. И то, что он уловил, породило вопрос:

– Ты ведь не совсем человек?

– Да.

– Но кто ты?

– Сложно сказать. Возможно, ты сам найдешь ответ быстрее, чем я.

– Каким образом?

– Ну… – Зариме то ли замялся, то ли не захотел отвечать, при этом так томно потянулся, что у Интара отпала вся охота расспрашивать, вытесненная совсем другим желанием. В конце концов, мало ли диковин рождает земля?

С этой ночи юноша плотно обосновался в покоях Интара, в частности в его постели. И хоть мужчина порывался воспрепятствовать этому, утверждая, что его сон – не самое приятное зрелище, Зариме ничего не желал слушать, и, в конце концов, настоял на своем. А через некоторое время Интар сам с удивлением понял, что близость юноши дарит ему какое-то удивительное спокойствие. Но на чем оно основано он понял гораздо позже.

Домочадцы восприняли эти изменения без особых эмоций. Наложницы Интара по-прежнему не были обделены вниманием господина по той простой причине, что он ни за что бы не согласился каждый раз питаться от Зариме, подрывая его здоровье. Хотя сам юноша лишь смеялся над этими доводами, говоря, что его способности к восстановлению ничуть не хуже, чем у самого Интара, но мужчина не желал рисковать.

Ни Малиша, ни Наргис не спрашивали напрямую, что делает Зариме в спальне их господина. Во-первых, скорее всего догадались, а во-вторых, посчитали, что это для них лишнее знание. Правда Малиша пару раз пыталась задать скользкие вопросы, но старшая женщина каждый раз ее одергивала. Сама Наргис поинтересовалась лишь о состоянии здоровья Зариме, ведь он был ранен. Но юноша поспешил успокоить, что это лишь царапина, что все хорошо.