Саймон Хоук - Искатель

А сейчас самым важным было найти еду. Кровавое мясо, не семена, фрукты или овощи, которые ел Сорак. Эта диета удовлетворяла Сорака, но не удовлетворяла остальных, в том числе и самого Путешественника, который был намного более плотоятным. Возможно, они могли бы жить и на той пище, которую ел Сорак, и как это делали сестры-виличчи, но Путешествнник не верил, что такая диета подходит для того тела, которое они все разделяли. У него не было ни малейшего желания изменить мысли Сорака, но он и не собирался сражаться с эволюцией. Она поставила его на вершину и дала возможность есть любую пищу не для того, чтобы он ел семена. То, в чем нуждался сейчас он сам и все голодное племя, — вкус свеже-убитого мяса и ощущение теплой крови, льющейся в его горло.

Хотя другие и были голодны, они спокойно сидели внутри тела, которые они все разделяли. Они не мешали Путешествннику и не лезли в его мысли. Он ощущал их, смутно, но они хранили мир и расстояние. Он был единственным охотником среди них, умевшим распознавать самые слабые приметы, слышать самые слабые звуки и чувствовать самые слабые запахи природы, он мог без устали идти по самому слабому следу, умел убивать быстро и эффективно. Они же все хотели только одного — разделить с ним вкус свеже-убитого мяса, кроме Сорака, который спал как во время охоты, так и во время пожирания добычи, а, просыпаясь, не помнил ничего. Все же другие ждали с напряженным ожиданием.

Хотя Путешествнник был сейчас на верху их общего сознания и контролировал тело, те из них, кто не спал, разделяли его ощущения и опыт. Не все личности, составлявшие сложный внутренний мир Сорака, бодрствовали в эту ночь. Поэт спал, предпочитая проснуться со светом дня и наблюдать с детским удивлением за тем, что делают Сорак и другие, а выходить наружу только для того, чтобы попеть и повеселиться, и только тогда, когда другим понадобится его веселье. Страшная личность, известная как Темный Маркиз, тоже спала, и остальные даже боялись забредать в те глубины подсознания Сорака, где дремал Маркиз. Он был похож на огромное, находящего в зимней спячке животное, почти всегда дремлющее, но иногда просыпающееся и тогда похожее на затаившегося в засаде зверя, который выходил на поверхность только тогда, когда надо было дать волю темной стороне природы Сорака.

Еще глубже в темных глубинах души Сорака спала сущность, о которой ни один из них, на самом деле, ничего не знал, так как эта особая сущность никогда не выходила наружу. Все они знали о ней, но только в том смысле, что он там, существует, завернутый в слои защитных ментальных блоков. Это был Внутренний Ребенок, которого Сорак называл Первоначальным Ядром, наиболее ранимая часть из них — тот, из которого они все родились. Этот ребенок был отцом всем тем мужчинам и женщинам, которыми они стали, родив их всех десять лет назад в пустыне Атхаса, когда маленького и испуганного мальчика выбросили из его племени умирать в безлюдной дикой земле. С последним невероятным криком ужаса и боли, ребенок родил их всех и убежал от того, что он больше не мог вынести. Теперь он спал, глубоко внутри, завернутый в покров, который сам построил для себя, охваченный сном, похожим на смерть. В некотором роде это и была смерть. Внутренний Ребенок мог никогда не проснуться. Зато если бы он проснулся, никто из остальных не знал, что с ними будет.

Страж подозревала. Они все родились, когда Ребенок сбежал от настоящей жизни, превратившейся в настоящий ночной кошмар. Теперь Ребенок спит. Если он опять проснется, это будет конец, конец им всем. Возможно даже Сораку, так как Сорак не был этим Ребенком, только выросшим. Сорак был основной личностью, это была суть соглашения, которое они заключили между собой, договора, который был абсолютно необходим и позволил поддерживать равновесие внутри племени. Но и сам Сорак родился после этого события, после того, как Ребенок отправился спать. Если Внутренний Ребенок проснется, то был шанс — Страж не знала, насколько сильный шанс — что он сможет сосуществовать вместе с Сораком, и, возможно, вместе с некоторыми из них. Но был также шанс, что как Сорак, так и все они просто исчезнут, и тело, которое все они разделяют, будет телом Ребенка, как оно и было раньше. Не физически, но ментально. Страж часто думала об этом, и спрашивала себя, что будет.

Кивары это все не касалось. По ночам она обычно не спала, зато часто дремала днем. Так что она могла не спать всю ночь, особенно когда Путешественник выходил наверх и отправлялся на охоту. Сама Кивара не была охотником. Она была чувственным созданием, проказливым и своенравным, озорной юной женщиной, для которой не существовало никаких запретов. Она предавалась любым чувственным удовольствиям, которые только были возможны, и готова была пуститься на любые, самые рискованные приключения, если они могли привести к новым удовольствиям. В этом смысле она могла быть опасна, так как, если остальные не следили за ней, она могла завести их в ловушку — и убежать, бросив все, оставив кому-нибудь другому ответственность за спасение их общего тела.