Саймон Хоук - Сломанный меч

Завернутая в плащ фигура передвинулась поближе к свету и Сорак внутренне сжался, когда увидел бритый череп темплара. Это была очень старая женщина, и на ее голову был надет серебряный обруч с вырезаным на нем крестом Нибеная. Она сидела в странной позе, одна ее рука свисала безвольно вниз, как неживая, и плечо было поднято, как раненое.

— Осталось недолго, — сказала она, глядя вверх, на него. — Он безусловно скоро появится здесь. И только мы можем остановить его.

Ощущение было совершенно неестественное. Сораку казалось, что темплар глядит на него и говорит прямо ему. И в тоже время ему казалось, что он — совсем не он. Его тело показалось чужим ему, слишком большим, неуклюжим и… но следующие слова женщины-темплара заставили его замереть.

— Валсавис мертв. Кочевник выполнил свою миссию. Каким-то образом ему удалось встретиться с Мудрецом. И теперь он по-настоящему опасен для нашего дела. — Темплар слабо улыбнулась. — Ты ведь не имеешь ни малейшего понятия, о чем я говорю, так?

Сорак почувствовал, как его голова медленно кивнула.

— Не имеет значения. Тебе и не нужно ничего понимать. Тебе можно быть простой. Это должно тебя утешать. Кстати, я слегка завидую твоей простоте. Ты ешь, спишь, ходишь на горшок, и убиваешь. Но в конце концов тебя создали именно для этого. Хитрости жизни убегают от тебя, они не интересны тебе. Очень освежающе, на примитивный лад. Тебя не утомляет этот разговор?

Голова опять качнулась, на этот раз в сторону.

— Нет? Хорошо, иначе я бы начала сомневаться в тебе. Возможно, что это действительно тебе интересно, каким-нибудь загадочным образом. Я раньше и представить себе не могла, что могу общаться, беседовать с кем-либо вроде тебя. Почему, в чем причина? Ты же не можешь мне ответить, в любом случае. Без сомнения, единственные слова, которые когда-либо говорили тебя, это команды… или просьбы о милосердии. И эти, последние, все равно, что говорить глухому, конечно. Никто не может рассчитывать на твое милосердие. Я сомневаюсь, что ты вообще понимаешь, что это такое.

— Тем не менее мне нравятся наши односторонние беседы, я чувствую себя очень комфортно. Ты хочешь знать почему?

Короткий кивок.

— Потому что у темплара нет никого, с кем она могла бы поговорить по душам. О, когда она была маленькой девочкой, она шепталась со своими старшими сестрами, но когда она стала постарше, она много чего узнала о таких вещах, как дворцовые интриги, политические маневры и заговоры, и очень скоро поняла, что советоваться можно только с самой собой. Ее жизнь стала смесью ритуала и долга, она стала одинокой, внушающей уважение и страх, но все равно одинокой женщиной. Ты знаешь, что это значит, быть одинокой?

На этот раз мгновенный кивок.

— А. Конечно, я уверена, что ты знаешь. Тогда, возможно, ты сможешь понять. Ты когда-нибудь была влюблена? Или просто была в одной кровати с мужчиной? Нет, никогда? Хорошо, ты знаешь, это даже может быть и лучше. Это значит, что у тебя не может быть никаких глупых ожиданий. Ты знаешь сколько мне лет, насколько я старая?

Голова отрицательно качнулась.

— Мне почти две сотни лет. О, тебя это удивило. Я выгляжу старой, но не настолько, верно? И тем не менее так оно и есть. Магия легко может продлить твою жизнь, если ты знаешь как использовать ее. — Темплар вздохнула. — Магия моего мужа. Его сила настолько велика, что я по-прежнему трепешу перед ним, и это после стольких лет… Меня привели к нему, когда мне было пятнадцать, но я уже кое-что знала о любви. О, я была девственница, иначе меня бы не выбрали в жены Королю-Тени, но я не была совершенно невинной, понимаешь ли. Был мальчик, сладкий мальчик, которому было семнадцать… Когда я закрываю глаза, я могу видеть его так ясно, как будто он стоит здесь, передо мной. Я все еще помню наши осторожные прикосновения, неуклюжие и тем не менее нежные. Мы поклялись, что всегда будем любить друг друга, но мы боялись заходить дальше, чем робкие поцелуи и объятия. А потом меня выбрали для гарема Короля-Тени, и я никогда больше не видела его.

— Нет, неправда, — продолжала темплар, немного помолчав. — Однажды я видела его, много лет спустя. Я прошла мимо него по улице. Он даже побоялся взглянуть на меня. Я легко могу представить, что он нашел себе толстую маленькую жену, которая родила ему толстых маленьких детей, жил своей жизнью… и умер. Пожалуй я в первый раз говорю о нем вслух, а ведь прошло больше ста пятидесяти лет, и хотя его кости давно уже гниют в могиле, он никогда не уходит из моих мыслей. Я постоянно мысленно возвращаюсь к тем дням, когда молоденькая девочка целовалась с мальчиком, и хотела бы только одного, чтобы тогда мы были немного посмелее…