Наталья Белкина - Наместник

— Конечно, он согласен! — радостно вскричала Заварзуза. — Разве он может отказаться от такой величайшей милости!

— Погоди-ка, Матушка, — спокойно перебил ее Саргон. — Это ему решать.

— Нет. Мне не нужно думать. Я приму решение сейчас, — мрачно заявил Ю-Ю.-Я благодарен тебе за оказанное доверие, но не хочу снова доставлять тебе хлопот. Я такой, какой есть, и мне уже не измениться.

— Так ты отказываешься? И что же ты тогда намерен делать?

— Я снова уйду в Мир Людей.

Теперь Саргон, действительно, начал злиться. Его глаза засверкали, как у буйно помешенного. Сидя на корточках на своем троне, он был схож с гигантской хищной птицей со сложенными за спиной крыльями.

— Что ж! Дело твое! — заявил он. — Но знай: уйдешь к людям — лишу бессмертия навсегда!

Ю-Ю даже на миг не задумался и ответил:

— Значит, я буду смертным.

— Вон отсюда, — уже успокоившись, без нервов, произнес Лютый Князь.

Но тут вскочила Матушка:

— Нет! Саргон! Смилуйся!

Она бросилась к его трону со все прытью, какая могла только быть у маленькой старушонки, но путь ей преградили бесстрастные сатурнионы.

— Не лишай его бессмертия! Неужели мне придется наблюдать, как мой сын будет умирать!

— И что ж, — возразил ей Хозяин. — Тысячи женщин на земле каждый день оплакивают своих детей. Чем ты их лучше?

Матушка все еще пыталась просить сквозь слезы, но ее уволокли прислужники. За ней понуро вышел Ю-Ю.

Я страшно заволновалась. В зале оставались только мы с Гавром и Яр.

— Теперь, я вижу, моя очередь? — спросил он, поднимаясь с кресла.

У меня бешено забарабанил пульс и задрожали коленки.

— Ты славный воин, Яр, — сказал Саргон. — Ты верно служил, охраняя границу. Но отлучившись с места службы, ты нарушил наш договор, понимаешь?

— Да. Я признаю свою вину.

— Ты знаешь, что тебя ждет за это?

— Да, знаю.

— Мне жаль, — печально сказал горбун и махнул рукой.

— Стоп! — закричала я и вскочила с кресла. — Объясните-ка мне, что ждет его?

— Он снова станет смертным и вернется в свой мир.

— А как же граница? — спросила я, растерявшись.

— Что-нибудь придумаем, — засмеялся Саргон, а Гавр почему-то заскрежетал зубами и, дернув меня за руку, усадил обратно.

— Пусти! — вскочила я опять и отошла от него подальше. — За что вы его?

— Дочка, успокойся. Все хорошо, — попытался меня урезонить уже сам Яр.

Но напрасно. Я разошлась и от собственной дерзости и смелости в крови закипел адреналин.

— Он же ни в чем не виноват! Он хотел мне помочь, когда мне грозила опасность. Это из-за меня!

— Ну, хватит! Да что за день сегодня такой?!! Сплошные бабьи истерики! — раздраженно прервал меня Лютый Князь и снова что-то сказал Гавру на древнем языке.

Выслушав его, мрачный Гавр подошел ко мне и, крепко ухватив за плечо, повел к выходу в противоположную сторону от Яра.

— Подожди! — дернулась я. — Дай хотя бы проститься.

— Зачем еще? — недовольно спросил наместник.

— Ты не понимаешь? Яр был здесь единственным, кто действительно ко мне хорошо относился.

Я снова дернула руку и даже заскрипела зубами от усилий. Гавр отпустил, и я едва не упав, побежала через весь зал, мимо опустевшего уже трона, догонять Яра.

— Дедушка! Постой!

Я догнала Отшельника и нырнула в его руки.

— Прости меня, пожалуйста, — сквозь слезы просила я. — Это все из-за меня.

— Думаешь, я жалею?

— Разве нет?

— Нисколько. Я был здесь очень одинок. Много прожил, многое видел, многое понял. Нет. Я нисколько не жалею, что помог тебе. Возможно, я еще и детей успею завести и тогда по-настоящему стану бессмертным.

— Куда ты теперь?

— В родные места. Может быть, даже мы еще увидимся. Не горюй.

— Тогда до встречи?

— До встречи. И будь осторожна, — совсем тихо сказал Яр, погладив меня по плечу и указав при этом глазами на Гавра.

Я едва заметно кивнула, а он вышел и больше не оглянулся. Двери закрылись за ним. Одиночество снова подкатило комом к горлу, но предпринять сейчас хоть что-то для своего спасения или хотя бы просто заплакать, я не могла. Мне нужно было решиться на свой последний — я чувствовала это — разговор. Но я все стояла и стояла, уставясь в одну точку на двери, пока Урфо многозначительно не покашлял, давая знать, что мне пора идти обратно к Гавру, который поджидал меня на другом конце зала. Я согласно кивнула черту, зачем-то, может быть от безнадежности, опустила голову и отправилась обратно.

— Сразу видно, что вы родные, — сказал он, когда я подошла. — Ты такая же упрямая и дикая, как он.