Дмитрий Казаков - Мера хаоса

Дальше все смешалось в череду бессвязных картинок — он мягко скользит на животе куда-то, падает, потом лезет в какую-то дыру. Что-то давило на горло, мельтешило перед глазами, он дергался вслед за ним, не очень понимая, что именно делает, но сознавая, что должен изловить это мечущееся нечто, схватить его, иначе будет очень плохо. Широко разинул рот, едва не вывихнув челюсти, и замер в таком положении. Хотелось закричать, но что-то стряслось с языком: он превратился в обрубок и бессильно бился о небо, не в силах издать ни единого звука. Странное творилось и с зубами: их вроде стало меньше, но зато они укрупнились и расположились совсем по-другому, чем раньше.

Потом накатила истома, мягко обволокла тело, и Хорст погрузился в нее, смутно удивляясь: неужели может быть сон внутри сна?

А затем он открыл глаза и понял, что наступило утро. Авти, судя по отсутствию храпа, не спал. Шут ворочался на койке, та скрипела, как потертое седло, сквозь окно нахально лез яркий весенний свет. И что самое странное— терзавший с вечера голод куда-то исчез, в брюхе ощущалась приятная тяжесть.

— Ну что, когда отправимся? — спросил Хорст, сплюнув непонятно как попавшую в рот шерстинку.

— Да прямо сейчас, — шут зевнул так звучно, что в углах ожило эхо. — Что нас задерживает?

— Собственно говоря, ничего. — Хорст откинул одеяло, холодок мгновенно вцепился в тело, заставляя двигаться быстрее. Спешно натянул сапоги, потянулся так, что хрустнули суставы.

— А ты никуда ночью не выходил? — поинтересовался шут, когда они выбрались из святилища.

— Нет, никуда. — Хорст удивленно нахмурился. — А чего?

— Да так. — Авти почесал бороденку, хмыкнул. — Я проснулся, чтобы по нужде сходить — глядь, а тебя и нет. Одеяло лежит, а под ним никого. Я чуть не сел, решил, что ты отправился местную сокровищницу грабить!

— А что, она тут есть?

— Вряд ли. — Шут покачал головой. — Так что напугал ты меня, изрядно.

— Не знаю. — Хорст пожал плечами. — Спал я и не выходил никуда. Может, и твоя нужда тебе приснилась!

— Может быть, может быть, — пробурчал Авти, но, судя по тону, которым он произносил эти слова, он вовсе не был в них убежден.

Они шагали через лес. Шумели деревья, пели птицы, а солнце, поднимаясь выше и выше, заливало мир потоками лучистого золота.

— Благодарю вас, господа, благодарю, — содержатель постоялого двора кланялся, не переставая, точно слабая шея не в силах была держать голову, — окажетесь в наших краях — заходите еще…

— Чтобы мы зашли, вам бы надо извести клопов, — наставительно заметил Авти, ночью покусанный вредными насекомыми, — и сказать повару, что мясо нужно не сжигать, а поджаривать!

Хорст рассмеялся, а хозяин вымученно улыбнулся, но на мгновение в его глазах промелькнуло нечто вроде мстительной радости: смейтесь-смейтесь, но скоро придет и мое время.

— Чего-то мне этот тип не понравился, — сказал Хорст, когда они вышли на дорогу, — словно камень за пазухой держал…

— Мало ли кто кому не понравился, — шут покачал головой, — я вот тоже почти никому не симпатичен. И что?

— Ничего, — ответил Хорст, перепрыгивая лужу. Привело это лишь к тому, что он угодил в следующую, и в стороны полетели веселые коричневые брызги. — Укуси меня Хаос!

Дорога напоминала канаву, наполненную жидкой грязью. Умирающий под лучами солнца снег заполнил все вокруг бесцветной кровью. От поля, где обнажились большие куски черной почвы, несло запахом сырой земли. Там бродили деловитые грачи, похожие на крошечных могильщиков.

— Эх, хорошо, — Авти огляделся, вздохнул полной грудью. — Для таких, как я, посещение храма Порядочного Фрилло просто необходимо. Впервые за многие годы ощущаю покой в душе… Не грех в таком душевном состоянии и умереть!

— Ладно тебе болтать… — одернул его Хорст и оборвал фразу на полуслове. Рядом с дорогой, в зарослях, что-то негромко звякнуло.

Кусты на обочине затрещали, и еще до того, как оттуда появились воины в сверкающих кольчугах, Хорст вытащил меч, а в руках Авти засверкали ножи.

— Ну, ни хрена себе? — воскликнул шут, глядя на обнаженные клинки. — Чего вам от нас надо?

Никто не ответил. Сзади донесся конский топот. С неприметной дорожки, которую приятели миновали совсем недавно, один за другим выворачивали всадники. Видны были украшенные гербами щиты.

— Мало похожи на разбойников! — прохрипел Хорст, отбивая первый удар.

Один из кинжалов свистнул в воздухе, раздался крик, и дергающееся тело с хлюпаньем упало в грязь. Второй бросок не удался, и шут, громогласно ругаясь, ринулся к лесу.