Анастасия Вихоцкая - Сборник фантастических рассказов

— Ну как же! Это большая честь, стать спасителем мира. Твое имя прославится в веках!

— Имя Халле-Бана. Вот к нему и обращайтесь.

— Но это же ты! Как ты можешь отворачиваться от своей судьбы, как ты можешь!..

Старичок так искренно сокрушался, что мне и впрямь стало стыдно.

— Ответьте мне ещё на такой вопрос… Зачем вам понадобился герой из другого мира, чтобы решить проблему в этом? Местные уроженцы ни на что не способны?

— Тут не всё так просто. Как ларец и ключ от него не должны хранится вместе, так и жизни миров управляются извне. Стало быть…

— Подождите, я ничего не понял. Какой ключ, какой ларец?

— Тот, кто родился и живёт в этом мире, не может на него воздействовать. Такой силой обладает лишь пришелец извне.

— Потусторонний герой, так сказать. Ясненько!..

— В этом заключена большая мудрость. Повзрослеешь — поймёшь.

— Если доживу. — Я ещё пытался хорохориться, но нехорошее предчувствие царапало душу коготками. — А как мне вернуться обратно, домой? Ритуал обратной пересылки существует? — уныло поинтересовался я, не слишком рассчитывая на обнадёживающий ответ. Так оно и вышло.

— Как сказано в пророчестве:

Когда свершится то, что суждено,

Явившийся герой объявит миру,

Что сети зла разорваны отныне,

Покой и радость лишь пребудут в мире,-

Спаситель наш прольёт слезу

И с нею канет тихо

Туда, откуда прибыл…

— И что же, — севшим голосом проронил я, — другого пути нет?

— Увы, мой друг… А, может, к счастью!..

Я встал у окна и с тоской глядел на проплывающие облака в безмятежно-лазурном небе. Мне бы их проблемы…Я тяжко вздохнул. Плыви по воле ветра и ни о чём не задумывайся.

Может, и правда? Последовать примеру? Всё, что мог, я уже потерял. Осталось расслабиться и получать удовольствие. Измени своё отношение к жизни, а она изменит своё!

— Ближе к делу, мудрейший. Какая задача стоит передо мной, какие препятствия на моём пути, где мой верный меч и мой боевой конь?

— Меч и конь тебе не понадобятся, Обретённый…

— Рад слышать. Значит, миссия моя не столь опасна.

— Тебе всего лишь надо пройти в Замок Превращений, достигнуть Зала Вихрей и снять проклятие.

— И всё! А на выходе вы будете ждать меня с охапками цветов и праздничным оркестром. — Честно, я искренно восхитился наивностью этих аборигенов.

— Про твой выход в пророчестве ничего не сказано…

Добавил энтузиазма, нечего сказать.

— Слушайте, а может, ну его, этот замок… Останусь здесь, обживусь потихоньку, да вдруг и счастье личное обрету в тихом семейном омуте. К чему лишний риск?

— К сожалению, Обретённый, счастье личное неотделимо от благополучия общественного. Наш мир гибнет. Пока медленно, но вполне уверенно. С каждым годом наши зимы длиннее и суровее, а летом всё сохнет от жары и недостачи влаги. Бури непредсказуемы и разрушительны. Даже земля стала трястись там, где всегда была спокойна. — Старец задумчиво помолчал и ещё более тоскливым голосом продолжил:- Об этом было сказано в Пророчестве, но сказано так давно, что никто и не думал о том, как всё сбудется. А сбылось в точности и в срок. — Голос старичка окреп и обрёл властные интонации. — Теперь дело за тобой. Произойдёт ли всё так, как предсказано, и станет ли Обретённый Спасителем.

Легко вам, дедушка, говорить. А меня подняли с мягкого дивана и бросили на целину, да ещё ждут проявления героизма без подручных средств.

— Так, на всякий случай… Может, вы для меня припасли какой-нибудь могущественный артефакт? — вспомнил я по случаю Мишкины творения. Эх, сейчас бы самого его сюда.

— В Пророчестве об артефакте ничего не сказано.

— Ясно.

— Ты уж прости, Халле-Бан, давно писалось. И так с трудом перевели древние письмена.

— Чего уж там. Дорогу к замку покажите.

— Проводим…

Что вам сказать. Замок как замок. Помесь Гауди и классических небоскрёбов, цветовая гамма окрыляла самые худшие опасения. Я уже предвкушал незабываемые ощущения.

Мои сопровождающие остановились неподалёку и пожелали мне благополучного пути. Благодарствую, и вам не кашлять.

Входной зев поглотил меня, и я сразу же наткнулся на чьи-то не истлевшие останки. Нельзя сказать, чтобы меня это воодушевило, но уважения к аборигенам добавило. Не все, стало быть, ждали явления бравого героя, сидючи на лавочках.

Впрочем, имею ли я вообще какое-то право судить этих людей и оценивать их поступки? Не думаю.

Внутренности этого сооружения поразили меня своей несоразмерностью и чуждостью идеологии. Имеется в виду, что всё здесь было нелогично с человеческой точки зрения, не объясняло своего предназначения и не давало ни малейшей подсказки, куда же мне двигаться и вообще, зачем всё это нужно и кому.