Анастасия Вихоцкая - Сборник фантастических рассказов

Невольно возникает смутное подозрение, что это отнюдь не банальный мусор, обреченно жаждущий последнего приюта на свалке, а хитроумная инсталляция некоего современного арт-художника, испорченного незаслуженным признанием… А где-то за ближайшим углом притаились бравые фотографы, желающие запечатлеть реакцию искушенной публики, мельтешащей мимо по тротуару, на эту акцию.

Хотя, какая разница?.. По большому счету.

Утренний туман растворяет прохожих, превращая их в их же собственные призраки. Утилизированные облики человекообразны недолго, и через десяток метров становятся аморфны.

Рекламные постеры, плакаты и даже мелкие макулатурные буклеты смеются просто в лицо, дико, хотя и беззвучно хохоча над недогадливостью жителей города.

А житель, он же потребитель, думает, что в этих сияющих лицах он видит образ собственного прекрасного будущего.

Однако ж, ноль равен нолю, как его ни украшай завитушками.-

Этим утром население мегаполиса перешло критическую точку.

Городская речка омертвела и давно ушла под землю, изменила свое русло и вывела его в параллельное измерение, в безлюдную местность.

Щупальца канализации обхватили город со всех сторон, сжали его и душат в его же собственных нечистотах и отходах быта и бытия.

Кротовые норы метро подрыли основание города, возведя неустойчивость в постоянство.

Теплоцентрали изменили климат, выхлопные газы — атмосферу.

Дороги и магистрали пересекли и искромсали поверхность, изрезали плоскость и пространство на отдельные фрагменты многоугольников… Которые, как ни складывай, а цельной картинки не получишь.

Этим утром город решил отделиться от своих жителей.

Отторжение как последняя воля.

Разделение началось с окраин — пространство сдвинулось и расплылось, искривилось и время, пропуская возможность… Возможность для всего.

Один человек, кажется, заметил нечто странное в окружающем его цивилизованном пейзаже, как будто в воздухе наискось от него появилась кривая трещина… Но, тряхнув головой, он сбросил наваждение и поспешил на работу,

Крысы из канализации, как всегда, все поняли первыми. Забрав насушенные сухари из просроченных продуктов, обнаруженных на свалке, они походным порядком промаршировали по туннелям метро в неизвестное далеко.

Кажется, они успели.

Об оставшихся этого не скажешь.

Изображение реалий задрожало мелкой дрожью, затем заколыхалось и завибрировало, ускоряясь.

Утробный вопль тишины пробрал до косточек все окрестности. Полубезумно содрогаясь, мир вопросительно глянул в глаза друг друга. Прощальных поцелуев не будет, как нет ответов на вечные вопросы. И в тот же миг бездна рухнула на город. Или он рухнул в бездну. Недоступность очевидцев затрудняет достоверное описание.

Но главное, город исчез. Даже на карте он превратился в невнятное пятнышко — то ли болотце, то ли овраг…

Для самих жителей все осталось по-прежнему… Почти.

Все те же улицы, дома, загазованные проспекты, да небо всегда застилает серая пелена, солнце не показывается, и нет смены дня и ночи. Зато исчезло все за пределами самого города. Вне его пределов дороги обрываются, и там царит вечная мгла.

Для самого же города исчезли и все его жители, и он сам, и это небытие кажется ему самым сладким из его снов.

Для всех остальных появился город-призрак — его можно иногда издалека видеть, но нельзя до него добраться. Туда нельзя дозвониться — хотя кто-то и снимает трубку, но никогда не отзывается.

Даже память о нем стирается очень быстро. Ну, был такой… Давно… А может, и не был, мало ли небылиц люди рассказывают, а еще больше в газетах печатают. Да, точно, не было его никогда. Сказки все это, в них даже дети не верят.

Ну, — нет, так нет.

Невелика потеря.

А тем, кто в нем остался… Можно было б и посочувствовать, да только к чему это? Если даже город в силах стать свободным, то человеку это тем более возможно.

А вездесущая энтропия уже обрадовано клацает зубами у спальных районов города-призрака, и аппетит у нее неутолимый. Окончательное разложение настигнет даже призрачные останки.

Се ля ви, смачно хрюкнула бездна и…

Учитель ошарашено глянул на эту разновеликую толпу молодняка, которую полагалось учить.