Валерий Михайлов: Сердце дракона

— Но где я найду любовь?

— Ты не можешь ее найти. Только она сама может найти тебя. Любовь — это тайна, и только в глубокой тишине ты сможешь услышать ее.

— Где мне ее ждать?

— Пока ты будешь ждать, она не придет.

— Что же мне делать?

— Ничего. Что бы ты ни делал, волна выбросит тебя на берег, куда бы ты ни пошел за ней, ты заблудишься.

— Как же я найду путь?

— Ты не можешь его найти. Он нигде и повсюду. Он не место и не время. Он не бывает где и когда. Его невозможно найти или потерять. Более того, он совсем не путь, и по нему невозможно идти.

— Что же мне делать?

— Ничего. Просто будь. Пусть жизнь идет сама по себе. Не напрягайся, будь вместе с жизнью. И путь сам тебя найдет.

— Скажи мне, а сам ты видел путь, знаешь его?

— Его нельзя знать. Пока ты есть, пока есть знаешь, пути нет. Он во мне и за пределами всего вокруг, он везде и нигде. Есть он и в тебе. Тебе нужно услышать его, позволить ему быть.

— Просто так убивать время?

— Ты всю жизнь только этим и занимаешься. Ты планируешь, мечтаешь, думаешь. Ты всегда где-то далеко в мечтах или в прошлом, но нет ни того, ни другого. Ты живешь придуманной жизнью в придуманном мире. Посмотри на себя: океан и ветер. Ты барахтаешься, пускаешь пузыри, а волна несет тебя на камни. Ты бежишь от своего вчера к своему завтра, а где твое сегодня? Вспомни, сколько мгновений ты жил понастоящему? Есть что вспомнить? И где теперь то, чем жил ты все это время? Ты никто и нигде. Ты ничему не научился, ничего не понял. Ты опять готов бежать теперь уже за новой целью. Ты так и не понял, что любая цель — это горизонт, будь то путь, трон или женщина. Чем быстрее ты бежишь, тем быстрее цель убегает от тебя. Хватит бежать! Остановись! Позволь жизни быть, и будь с нею. Забудь про путь. Жизнь прекрасна, когда она может быть, когда она сама по себе.

На этом их разговор закончился. Шли дни, и он становился печальней и раздражительней. Только благодаря воле и воспитанию ему удавалось держать себя в руках, но с каждым днем это становилось все труднее и труднее. Он был на пределе, когда отшельник заговорил с ним:

— Тебе пора пролиться дождем. Ты самая черная туча из всех, что я видел.

— Я делаю все, что ты говоришь. Я сижу тут, ничего не делая, а жизнь идет. Я чувствую себя дураком, растрачивающим время.

— Ты прав. Ты не живешь. Ты полон всяких глупостей, и они мешают тебе. В твоей голове гудит целый рой всяких мыслей, а жизнь открывается в тишине, в расслаблении. Ты же напряжен, и все, что пришло к тебе, это раздражение, но и его ты не хочешь выпустить, а продолжаешь копить в себе.

— Покажи мне путь. Ты все время говорил о новой жизни, будто готов был показать мне ее в любой момент.

— Не бывает новой жизни. Жизнь одна. Как она может быть новой или старой? Она всегда здесь, сей час, с тобой. Это ты убежал от нее в свои мысли, а в мыслях жизни нет.

— Ты все время меня обманываешь, запутываешь. Ты не учитель, а старый дурак, возомнивший о себе.

— Ты сам себя обманываешь. Ты наделяешь все и всех качествами, которых нет. Ты грезишь и живешь в своих грезах. Ты возомнил обо мне бог знает что. Теперь ты разочарован. А я такой, какой я есть, и другим я не стану, да и не хочу. Ты сам придумал себе мир по вкусу, закрывая глаза на реальность, а когда она прорывается к тебе, тебе больно и обидно. Ты думал, я приведу тебя за ручку в рай? Ты не только слеп, но и глух. Ты не видишь меня и не слышишь.

— Я слушал тебя и делал все, что ты говорил.

— Ты слышал только свой сон, а когда я пытаюсь тебя растолкать, ты закипаешь, но даже пар держишь в себе. Ты стал бомбой, готовой взорваться в любой момент. Твоя беда в том, что ты готов к всевозможным трудностям, а путь легок. Но в одном ты прав, тебе нужен другой учитель.

— Где мне его искать?

— На другом конце леса есть гора. На ее вершине ты найдешь гнездо дракона. Там хранится книга дракона. В ней описаны все пути, есть в ней и твой. Только труден путь на гору. Смерть будет твоим спутником. Долго шел он за книгой. Так долго, что потерял счет дням. Он знал каждую морщинку на лице смерти, так часто они виделись. Он настолько привык к ней, что даже успел привязаться и вечера коротал, беседуя с ней. Часто еда была праздником, а сон казался несбыточной мечтой. Но он добрался! Дошел исключительно на волевом пределе. Он так обессилел, что упал в двух шагах от книги, не в силах даже протянуть к ней руку. Сколько раз во время пути надежда сменялась отчаянием! Сколько раз он был готов бросить все, сесть и умереть, но воля была сильней.