Барб Хенди - Мятежный дух

Маленькая Хранительница пошатнулась и рухнула.

Точнее, упала на колени в снег, но ее левая рука осталась все так же вытянута вверх, словно примерзла к шее Толстика. Веревка, которой было обмотано запястье Винн, уходила под холстину, прикрывавшую ношу коня. Одно только это и не давало Винн упасть ничком в снег. Девушка бессильно повисла на веревке, и Толстик протащил ее несколько шагов, пока не остановился, не выдержав прибавки веса.

Малец метнулся к ним, просунул морду внутрь обросшего инеем капюшона Винн. Он принялся лихорадочно облизывать лицо девушки, но Винн осталась безучастна, словно и не замечала его.

Ее большие карие глаза были обведены темными кругами, оливково-смуглое лицо неестественно побледнело. Съестные припасы были на исходе, и всю последнюю неделю путешественники жили впроголодь. Губы Винн, потрескавшиеся от мороза, едва заметно шевелились, но за воем ветра Малец не сумел разобрать ни слова.

Он уперся лбом в грудь девушки, толкнул ее вверх, Винн дернулась, нетвердо держась на ногах, и привалилась к ноге Толстика. Малец подпер ее плечом, не давая ей упасть снова.

— Вставай! — прозвучал хриплый голос. — Садись… в седло.

Магьер остановилась рядом с Толстиком, рукой в перчатке крепко сжимая поводья Фейки. Другой рукой придерживая на груди плащ, она переводила взгляд с Мальца на юную Хранительницу. Ее лицо, так же как и лицо Винн, беспощадно напомнило Мальцу о его провале.

Снег облепил черные локоны, выбивавшиеся из-под капюшона Магьер. Длинная замерзшая прядь наискось падала на лицо, но даже дыхание женщины, облачком вырывавшееся изо рта, не могло растопить этот лед. И глаза Магьер были непроглядно черны.

Ничем больше не проявляла себя ее дампирская натура. Зубы не заострились, не удлинились клыки, черты лица не исказила неистовая ярость. Одна только чернота в глазах говорила о том, что Магьер отчасти дала волю своей темной половине.

Каждое утро Малец видел, как она преображается, чтобы сохранить силы, чтобы заботиться о Лисиле и Винн. Каждый вечер, когда Магьер снова становилась собой, выглядела она все изможденнее, а наутро ей все труднее было проснуться. Лицо Магьер обветрилось, и Малец с тревогой поглядывал на красные пятна, горевшие на ее вечно бледных щеках.

Магьер бросила поводья Фейки и шагнула к Винн. Обеими руками она сгребла девушку за плащ. Та отчаянно замахала свободной рукой, пытаясь оттолкнуть руки Магьер.

— Нельзя… нельзя лишнее! — выкрикнула она, затем пошатнулась, и голос ее стал заметно слабее. — Я тяжелая… а Толстик и так… и так везет слишком много груза.

Магьер притянула Винн к себе, обняла, своим телом прикрывая хрупкую девушку от неистовой бури. С другой стороны к Толстику, утопая в снегу, пробрался мимо крутого склона еще один участник этого безнадежного похода.

Лисил боком прошел по скату, одной рукой опираясь о плечо Толстика. Его сапоги, доходившие почти до коленей, были целиком покрыты коркой смерзшегося снега. При каждом шаге белоснежный покров склона трескался и от ног Лисила отлетали ледышки. Пряди длинных белых волос хлестали Лисила по лицу, прилипая к растрескавшимся до крови губам. Он окинул долгим взглядом заснеженное ущелье, и его янтарные глаза гневно воззрились на Мальца.

В самые трудные времена Лисила поддерживало упорство. Однако, с тех пор как он обнаружил в родовой усыпальнице Дармута черепа своих отца и бабушки, всегдашнее это упорство превратилось в нечто иное.

Малец видел гибель тирана в воспоминаниях Магьер, а в воспоминаниях Лисила явственно ощутил, как клинок полукровки пронзил горло Дармута и ударился о позвонки шеи. С той самой минуты упорство Лисила стало слепой одержимостью, безудержной и безумной. Сколько ни предлагала Магьер повернуть назад и переждать зиму, все ее доводы разбивались о неистовую устремленность Лисила. И хотя полуэльф был так же измотан и обессилен, как и его спутники, именно его фанатический пыл до сих пор гнал их вперед.

Где-то в дорожных мешках на спине Фейки покоился, глубоко запрятанный, сундук с черепами. Там они и должны были оставаться до той минуты, когда Лисил вручит их своей матери. Куиринейна — Нейна — была жива и томилась в плену у собственных сородичей, ожидая спасения.

Если только спасители доживут до этой встречи.

— Хватит! — прокричал Лисил Мальцу, но в реве бури его голос прозвучал, словно издалека. — Найди укрытие… хоть что-нибудь, только бы спрятаться от ветра!