Пирс Энтони - Цель только одна – вопрос

Так я и шел — от деревни к деревне, отвсюду все изучая и запоминая, изучая все, что только было под силу мне изучить. А поскольку каждая деревня отстояла от другой на весьма приличном расстоянии, то большая часть моего времени как раз и уходил ан эти самые переходы. Но, признаюсь, эти пути были очень опасны, тогда еще не наступило время волшебных тропинок, отличались они и от тех, которые известны нам ныне как ведущие к плотоядным деревьям и тому подобным. Во время Золотого Века началась прокладка дорог и тропинок, как, впрочем, и сейчас, что является, несомненно, большим преимуществом сильной централизованной власти.

Тогда мне было пятнадцать лет, но выглядел я на двеннадцать. Иногда окружающие и вовсе принимали меня за гнома. Поскольку это потом стало повторяться все чаще и чаще, я привык к этому и не обращал на это никакого внимания. Но тогда быть гномом было не столь уж плохо — ведь гномы не считались людьми, а потому в их присутствии позволяли себе говорить все, что угодно — так, как будто вокруг них были одни животные. Тогда я сразу же считал своим долгом навострить ушки и жадно выслушивать все секреты. Впрочем, обычно эти «тайны» не были заслуживающими моего внимания7 Ну какой мне был интерес до того, что чья-то жена изменила мужу с тем-то, кто у кого что-то там украл, кто-то было сожран местным драконом. Но моя цепкая память все равно запоминала имена, даты, события, поскольку это могло тоже пригодиться.

Я обнаружил, что обладал очень цепкой памятью, которую потом стал подкреплять записями обо всем увиденном и услышанном. Так было положено начало моим записным книжкам. Записи там были примерно такими: "Келвин — убил золотого дракона" или " Зайн нашел нелобычное растение" и так далее. А потом по этим записям, сделанным в разное время, можно и вовсе было восстановить биографию того или инного человека. Конечно, все это были люди совсем незначительные, которые не оставили о себе никакой памяти в истории Ксанта и потому забыты потомками. Но мне они казались заслуживающими интереса. Ведь тогда еще не было известно — а вдруг им и в правду было суждено достигнуть каких-нибудь грандиозных успехов, особенно, если бы они попали в какую-нибудь нестандартную ситуацию? К тому же я жил в эпоху, когда такая черта в людях, как любопытство очень ценилась.

И вот однажды я шел по дороге из деревни у Провала, в которой я до того останавливался, в сторону драконов, о чем я тогда даже и не подозревал. Я просто шел, куда глаза глядят. Я сначала радовался, что эта тропинка не ведет меня к плотоядным деревьям. Но вела она, как оказалось, к опасности не меньшей..

Где-то спереди вдруг послышался шум. казалось, что это дракон преследует добычу. Вперемешку неслись звуки шипения и визга, сопровождаемые тяжелым топотом. Я моментально удрал с тропы, не жеклая попадатьсяна глаза дракону в столь ответсвенный момент. А потом на меня упала тень. Я поднял горлову и увидел летучего дракона, с которого падала на землю кровь. Тут-то, очевидно, все и произошло.

Подождав еще немного, я выбрался из своего убежища и продолжил путь. Самым лучгим направлением было теперь — подальше от этих драконов. Туда-то я отправился. Пробираясь по лесу, я вышел на полянку.

Тут вдруг я увидел на земле два странных предмета7 Один из них оказался обессилевшим от травм единорогом, Зверь беспомощно распростерся на земле и потрясал от боли рогатой головой. А вторым… Вторым предметом оказалась девочка!

Я даже не знал, что мне делать. Кентавры и единороги были редкими существами в Ксанте, и мне до этого торлько дважды приходилось видеть кентавра, да и то издалека. Девочки были существами более распространенными, но из этого вида я общался только со своими сестрами. Благодаря своей старшей сестре я вообще не мог терепеть девчонок! Путешествовать в одиночку было не совсем приятно, но это было намного приятнее, нежели когда тобой паостоянно помыкают!

Девочка сразу же заметила меня.

— Помоги Рогатке, — закричала она, указывая на единорога.

И эта пыталась мной командовать!

Полтора десятилетия общения с женским полом в семье велели мне подчиниться этому распоряжению. Я подошел к единорогу. Он оказался кобылой, которая сломала себе переднюю ногу. Кровью был покрыт даже рог животного7 Подойдя, я остановился в нерешительности в нескольких шагах от единорога — ведь хорошо известно, что раненное животное столь же опасно, сколь и здоровое. Но вскоре я убедился, что махать рогом и в мою сторону заставляет животное боль, а не желание напугать меня. Возможно, Рогатка даже надеялась, что я смогу ей чем-то помочь.