Холли Лайл - Испытание пламенем

Наполняя инкрустированную ванну, она невольно задумалась, сколько может такая вещь стоить там, дома? Разумеется, куда больше, чем она может себе позволить! Под аккомпанемент мягкого гула воды за спиной Молли подошла к окну и в который раз стала вглядываться в этот новый для нее мир, все еще не в силах до конца в него поверить. Мир совсем несказочный — со своего наблюдательного пункта она видела огороженную каменной стеной деревню, а в ней и хорошенькие, уютные домики, и жалкие, полуразвалившиеся хижины. Но ей все казалось живописным: и булыжная мостовая, и странные закругленные линии архитектуры — домики напоминали вырезанные из дерева грибы, с трудом вырвавшиеся из земляного плена. Прохожие на улицах лишь напоминали людей, но все равно это были люди . Они любили своих детей, любили друг друга, надеялись, мечтали, тяжким трудом добывали хлеб свой насущный, болели и в назначенный час умирали.

Положив ладони на прохладный медный подоконник, Молли смотрела сквозь толстую медную решетку и пыталась представить, как она могла бы врасти в эту новую жизнь, жизнь, где ничто не причиняет ей боли. Пыталась придумать причину, чтобы остаться.

Прошлой ночью поговорить с ней приходил синий Бирра. Объяснил, что его народ — вейяры — умирает, потому что рроны наслали на него проклятие. Все ее прежние пациенты — жертвы магии рронов.

Молли и сама не знала, верит ли ему, хотя своими глазами видела, как магия стекает с кончиков ее пальцев. Мысль о проклятии, тяготеющем над целым народом, выглядела уж слишком архаичной, смехотворной, параноидальной. Но с другой стороны, прикосновение к телу женщины, которое омывает ее зеленым огнем и выжигает пожирающий ее рак, тоже кажется не слишком правдоподобным.

Да, это вам не Кэт-Крик…

Разве может она судить об Ории только по собственному земному опыту?

— Ты сегодня далеко унеслась мыслями…

Опять Бирра! Но Молли не вздрогнула от неожиданности при звуках его голоса, хотя и не слышала, как вошел вейяр. Тем не менее надо придумать какую-то штуку, чтобы знать, когда кто-нибудь входит. Может, и не волчью яму, какую она планировала устроить прежде, хотя вовсе бросать эту идею не стоит, пусть полежит в загашнике. Но что-то все равно надо.

— Я здесь, — отозвалась она. — Размышляю, как долго еще здесь пробуду. — И отвернулась от окна.

Бирра появлялся чаще всех, хотя и тот, цвета морской пены, кажется, Лаат, заглядывал чуть не каждый вечер. Узнать, не нужно ли еще шоколаду. Молли всегда предлагала ему кусочек, Лаат никогда не отказывался. Остальные все время менялись, и никто из них не носил таких богатых одежд, как Бирра и Лаат. Ни у кого на лицах не было таких изысканных и изощренных татуировок.

— А, ну да. Вполне законный вопрос. После нашего вчерашнего разговора я получил известие от его светлости.

Переговоры приняли неожиданный оборот, так что он вынужден задержаться еще на несколько дней. Он желает тебе всяческого благополучия и счастья, а вернувшись, отдаст все полагающиеся тебе почести.

Бирра встал рядом с Молли, выглянул из того же окна, а потом задал странный вопрос:

— У тебя не было впечатления, будто что-то к тебе взывает, побуждает подойти к окну?

Молли резко обернулась, сложила на груди руки и смотрела на него в упор до тех пор, пока их глаза не встретились.

— Я нахожусь не менее чем в шестидесяти футах над землей, в гладкой, как стекло, башне. Что именно может заставить меня подойти к окну?

Лицо Бирры осталось бесстрастным, Молли не смогла прочесть на нем ни единого проблеска чувства, его выражение не изменилось ни на йоту.

— Видишь ли, в Ории имеется несколько разумных видов, которые умеют летать, — безразличным тоном пояснил он.

— Вроде рронов…

На сей раз он скривился.

— Даже здесь не следует произносить их имя слишком громко. Мы верим, что они являются, если позвать их по имени. Ты уже знаешь, к чему это может привести.

Молли кивнула:

— Значит, вы боитесь, что они могут околачиваться возле моего окна?

— Не столько они, сколько… — Бирра прикрыл глаза, глубоко вздохнул и закончил: —…другие. Я даже шепотом не смею их упомянуть. Сами они никогда не повышают голос, но говорят прямо с душой человека. Они прекрасны. Они коварны. Они могут заставить любого смертного сделать все, что им заблагорассудится. И они непременно пожелают владеть Води, если только проведают, что она здесь.

Молли повернулась к окну спиной.

— Медь отгоняет их?