Анна Гурова - Превращение

— А почему у вас не видно этих печатей? — пришло мне в голову.

— Они неактивны. Хочешь посмотреть?

— Ещё как!

Грег запрокинул голову, выцеживая дистиллят до последней капли. Потом он скинул куртку и футболку, раздевшись до пояса, и картинно развёл руки в стороны.

— Ого! — выдохнул я, глядя, как на его теле проступают светящиеся узоры. Их было невероятное множество. Шея, грудь, спина, руки, лицо… такое количество татуировок я видел разве что в журнале «Мир путешествий», у вождей маори. Правда, светились только некоторые из них. Особенно те, что на руках — они просто пылали! Они начинались от самых пальцев, на тыльных сторонах ладоней, и оплетал запястья до локтей. Казалось, его руки — в ажурных кольчужных перчатках, раскалённых добела. Узор был — мечи в орнаменте из трав.

— Почему мне таких не поставил? — спросил я с завистью.

— Зачем тебе? — устало сказал Грег. — Это атакующая магия. Тебе я ставил только защиту.

— А у ребят что?

— Посмотри.

— Но раздеваться мы не будем, и не надейся! — добавил Валенок.

Я повернулся влево и увидел, что печати Валенка и Ники тоже светятся. У Ники на лбу стоял крупный, тщательно выписанный знак — распахнувший крылья дракон. Только у неё одной из всех нас. Мне это показалось странным.

— Он закрепляет её драконий облик, — объяснил Грег.

— А что, были проблемы с превращением?

— Были, — лаконично ответила она.

У Валенка, насколько я мог судить, тоже оказалось множество печатей — доспехов. Поллица закрывала необычная сплошная печать, похожая на зигзаг молнии и превращавшая его физиономию в нечто вообще невообразимое.

— Ух ты, что это?

— Классический Шлем Ужаса, — сказал Грег.

— С гвоздями, — сказал Валенок мрачновато.

— Где-то я уже слышал это название…

— Это древняя кельтская магия. Довольно широко известная.

— Так ты не сам выдумываешь печати, а берёшь готовые?

Грег пожал плечами.

— Иногда. Почему бы нет, если они работают? Твои печати, Леха, пока не очень сильные. Но самое главное значение этих печатей — в самом факте их наличия. Это значит, что ты не одиночка, и что в случае твоей гибели за тебя будет кому отомстить.

— Ну спасибо, — буркнул я.

Грег наклонился, поднял лежащий на траве миниатюрный меч и рассёк им огненный круг. В тот же миг все светящиеся линии, все наши печати, все знаки и цветы погасли. Остался только догорающий костёр, и темнота вокруг. Мне вдруг стало зябко и неловко стоять голым на всеобщем обозрении.

— Собирайте инвентарь, — сказал Грег. — Гасите костёр. Ритуал окончен.

Валенок и Ники принялись собирать в рюкзак коробки и склянки. Я быстро направился к развешанной на кустах одежде. Конечно, она была ещё насквозь сырая.

— Ну и холод! — воскликнула Ники, будто только сейчас это заметив.

— Ничего, ветер попутный, через полчаса будем дома, — подбодрил её Валенок. — Чаю выпьем горяченького!

«А меня тут бросите?!» — чуть не взвыл я, представляя, как до утра буду болтаться по лесу, ожидая первой электрички. Но похоже, именно это меня и ожидало.

— Ты не объяснил, как активировать печати? — спросил я Грега злобным голосом, кое-как натянув на себя влажную одежду.

— Проще некуда — усилием воли, собственным пламенем. А в бою они активируются сами…

Не дослушав, я ушёл на берег, наклонился над водой и приказал печати — «зажгись!»

Это в самом деле оказалось совсем несложно. Через пару мгновений в воде появилось отражение светящегося знака. Сначала мне показалось, что на лбу — четырехлистник — трифолиум. Счастливый цветок клевера с четырьмя лепестками. Я пригляделся. Нет, это не клевер. Цветок по очертаниям скорее напоминал листик ряски. Или сдвоенную восьмёрку. Синевато-фиолетовый свет пульсировал, то разгораясь, то почти угасая. Где-то я совсем недавно видел такую пульсацию…

— Что это за символ? — спросил я Грега, который неслышно подошёл и встал рядом со мной.

— Цветок папоротника. Он усиливает собственную магию — любую, независимо от стихии. И, как ты выразился, указывает на клады.

— «Клад» — это я? — спросил я с сарказмом, представляя, как они сейчас отправятся домой, а я останусь на этом острове минимум до утра, и никому не будет до этого дела — не можешь летать, твои проблемы…

— Грег, можно спросить? — робко вмешалась Ники. — Почему ты поставил Лёшке печать всех четырёх стихий?

— Чтобы защита была надёжнее. И чтобы никто не догадался.

— О чём? — удивилась Ники.

И тут догадался я. И моё недовольство как рукой сняло.