Анна Гурова - Превращение

Я лихорадочно задумался, что бы ему такое соврать… И тут мне кое-что пришло на ум.

— Ладно, я скажу правду, — зашептал я, косясь на Валенка. — Я тренируюсь на тебе. Мой глава клана велел проследить за тобой и определить твой вид и предпочитаемую стихию.

— И все? — проницательно спросил кудлатый.

— Не совсем… Слушай, друг, у меня к тебе деловое предложение. Я даю тебе пятьсот… триста рублей, а ты быстренько рассказываешь мне, какого ты вида дракон и как тебя победить.

— Всего триста?! — возмутился тот. — А почему не пять…

Тут он осёкся, и ухмыляясь погрозил мне пальцем.

— Обойдёшься! Что мне твои триста? Два раза пообедать. Упражняйся сам. А лучше поищи кого-нибудь другого.

И он ушёл.

Я так ничего и не выяснил. Но подозрения мои если не подтвердились, то окрепли.

Кудлатый выглядел сущим бродягой, оборванцем, бессребреником… Вот в чём коренная неправильность! Нищий дракон? Не верю! Но что если он не бедный, а просто очень жадный?

А подобная запредельная жадность — это уже признак!

Как бы это проверить наверняка?

Тут я и вспомнил про свёрток, из которого торчал гриф. Красивый лакированный гриф, который так выделялся на фоне отрепьев. Вот оно.

«Ну докатился, рыцарь с большой дороги! — укоризненно сказал я себе. — На странствующих менестрелей нападаете! Стыдно, сэр!»

С этими мыслями я, уже не скрываясь, пустился за кудлатым в погоню. Он меня конечно увидел, и даже приостановился с кислой миной, видимо, думая, что я снова буду предлагать ему деньги. Но он никак не ожидал того, что я сделал. А я подбежал к нему, ухватил свёрток с музыкальным инструментом, рванул и кинулся бежать прочь со всех ног.

— Стой! — взвыл он. — Убью!

И бросился за мной в погоню. Сшибая с пути зазевавшихся пешеходов, мы пересекли Лиговский и парковку такси. Я влетел в двери Московского вокзала и застрял в плотной толпе на ступеньках зала ожидания.

— Держи вора! — раздался вопль сзади.

Я рванул вперёд. Какой-то гад подставил мне ногу, я споткнулся и чуть не упал.

Кудлатый был уже близко. Он энергично работал локтями и перепрыгивал через чемоданы, пробираясь ко мне. Я понял, что меня сейчас просто скрутят, как привокзального карманника. И поступил как заправский вор — швырнул свёрток прямо ему под ноги. Тот не успел остановиться и наступил на него со всей дури. Внутри что-то жалобно тренькнуло и хрустнуло.

Кудлатый рухнул на колени перед свёртком и склонился над ним, как над павшим в бою товарищем. Медленно развернул.

Внутри оказалось банджо. Точнее, то, что от него осталось.

— Ты его сломал! — он поднял искажённое горем лицо. В глазах у него стояли слезы. — Я с ним… уже восемнадцать лет… по всему миру… А ты его — сломал!

Мне стало очень стыдно и жалко — и его, и погибшую бандуру. Наверно, надо было что-то сказать, я и ляпнул первое, что пришло на ум.

— Ну что поделаешь? Такова жизнь! Банджо — это тебе не сковородка с ручкой!

Но эта замечательная по своей глубине цитата из какого-то самоучителя пришлась не ко двору.

— Ну все, — сказал кудлатый, выпрямляясь. — Трындец тебе!

Я внутренним чутьём понял, что ритуальным поединком не отделаюсь. Меня сейчас будут мочить.

«Грег! Валенок!» Я в панике оглянулся, но эти мерзавцы, всю дорогу наступавшие мне на пятки, именно теперь куда-то исчезли. Придётся выкручиваться самостоятельно.

Ни вид, ни стихию, ни боевой уровень этого дракона я так и не распознал. Значит, как многократно вдалбливал мне Грег, в такой ситуации новичку следовало отступить. А точнее, удирать со всех ног. Так и я поступил, попытавшись затеряться в толпе.

Это был не самый мудрый и благородный поступок, поскольку враг всё равно меня видел, а попытка прикрыться неповинными людьми вообще не делала мне чести. Правда, я в тот момент вообще ни о чём не думал, желая только одного — оказаться от кудлатого подальше. Но не успел я сделать и десяти шагов, как меня настиг ужасный звук. Не то вой, не то рёв, не то гудение — главное, оно было очень низким. Инфра-звуковым. Этот низкий рёв пробирал насквозь, проникал в камень стен и расшатывал его. С потолка посыпалась штукатурка, пол противно задрожал под ногами. Я застыл, как парализованный, пытаясь понять, что творится. Этот рёв пробуждал во мне какой-то примитивный, животный ужас. Что уж говорить о людях? В зале ожидания началась паника. Люди метались в разные стороны, не понимая, что с ними творится, вокруг нарастали крики и плач. А посреди беснующейся толпы в пустом круге стоял кудлатый, пошире расставив ноги, и ревел.