Михаил Ардин - Райское Местечко

Слава богу! Да, вот теперь,- только теперь,- кошмар последних часов наконец закончился для меня.

Вскоре шлюпка Мелиссы вошла в последний пустой бокс, и он закрылся снаружи. Две минуты потребовались на профилактическую стерилизацию и наполнение бокса воздухом, потом внутренние створки распахнулись, и Мелисса, живая и здоровая, вывела в ангар гравиплатформу, на которой лежал Майкл.

Я находился довольно далеко от них, практически в другом конце ангара, но услышал совершенно отчетливо:

– Вот и все, мы приехали.

Если бы Мелисса говорила вслух, я эти слова услышать не мог бы, но они с Майклом разговаривали на ?-волнах, и я слышал ее прекрасно.

– Только я тебя прошу,- продолжала Мелисса, обращаясь к Майклу,- не вздумай отращивать себе что-нибудь экзотическое, как в прошлый раз…

Я «услышал» и почувствовал, как они засмеялись, а затем в моем сознании замелькали картинки, и, когда я их. осознал, невольно покраснел до корней волос…

– Лисса, не смущай Алекса, он же нас слышит!

– Конечно, слышит. И видит. Он молодец, сам снял блокировку! Как трогательно, он хотел лететь искать нас! Ну, ничего, пусть пока посмущается немного, скоро привыкнет!

– Ты уверена, что он готов?

– Уверена. Его можно было звать еще на Зарине.

– Пожалуй. Ну, что, позовем?

– Позовем!

И они меня ПОЗВАЛИ.

Я не помню, как преодолел разделяющее нас расстояние и оказался возле них.

Мелисса стояла рядом с гравиносилками, погрузив левую руку в клубок зеркально-черных нитей «тела» Майкла. Улыбаясь, она протянула мне свою правую руку, открывая объятия. А я уже знал, что надо делать. Я обнял Мелиссу левой рукой, крепко прижав ее к себе, и почувствовал под своей ладонью биение ее сердца. Правую руку я смело опустил в сплетение тонких волокон, рядом с рукой Мелиссы. Волокна оказались очень нежными, прохладными и упругими, и моя рука глубоко погрузилась в них. Мелисса обняла меня свободной рукой и прижала свою ладонь к моему затылку…

Было так хорошо, так приятно обнимать Мелиссу, чувствовать и ее, и Майкла. Господи, я наконец оказался на том самом «своем месте», которое так долго искал!

Ладоням моим и шее, там, где прикасалась рука Мелиссы, стало горячо и щекотно, и восторг охватил меня! Да! Да! Я чувствовал, как сердца наши бьются в унисон, как сливаются наши тела… Мы прорастали друг в друга! Наши нервные системы соединялись е сеть, и нервные импульсы текли по все расширяющемуся пространству, и теплые потоки заструились по моему телу, проникая во все уголки, в каждую клетку…

Волна за волной, волна за волной, и вот я чувствовал уже не себя, а нечто новое, что было и мной, и Мелиссой, и Майклом, и в то же время чем-то большим, чем каждый из нас по отдельности!… Я оказался в бесконечном пространстве, полном тепла и света, где меня любили и давно ждали.

– Ну вот. наконец ты к нам и пришел…

– Как легко все прошло…

– Конечно, он такой же, как мы…

– Да, да, такой же…

– Мы любим тебя… Любим!

Ласковые дуновения, нежные прикосновения… Меня окружали мысли и чувства, они струились, окутывали, стремились проникнуть внутрь меня, и я мысленно распахнулся навстречу тянувшимся ко мне струям и выплеснул навстречу все, что чувствовал и думал сам…

– Я люблю вас! Лисса, дорогая, жизнь моя…

Наши чувства и мысли слились и закружились в водовороте, и невозможно было отделить, различить, разлучить…

Наконец все успокоилось, и только медленные волны покачивали нас в океане свершившегося соединения. Я знал, что мы стали одним целым, и я обладал всем, что было Мелиссой и Майклом, а они обладали мной, и это обладание было всеобъемлющим и безраздельным… Но непостижимым образом при этом мы оставались и самими собой. Это было как сверхстереоскопическое зрение, когда каждый видит свою картину, и отдельные картины, сливаясь, дают общее, качественно новое видение… И это была только одна сторона нашего единого существования. Мысли наши сплетались, расходились в разных направлениях, потом опять соединялись, дополняя и расширяя себя… Каждое чувство каждого находило отклик в других, усиливаясь многократно… Память наша стала общей, и я мог видеть и знать все, что знали и видели Лисса с Майклом. Они делились со мной всем, что помнили и чувствовали, но не только радость и счастье были в нашем общем сознании. Многое, очень многое окрашено было в цвета печали, ужаса и страданий. Я хотел проникнуть и туда, и узнать все, все, разделить не только радость, но и боль… Они остановили меня: