Михаил Ардин - Райское Местечко

С моими соображениями все были согласны.

Слово взяла Мелисса.

– Марта, на тебе – наши десантники. Влад, ты контролируешь руководство базы и всю ситуацию здесь. Майя, ты свяжешься со всеми нашими, и сообразите с Сэмом, стоит ли оповещать о событиях кого-то из формального руководства Земли, и если – да, то в какой форме. Ты в курсе, что ситуация с нашим нынешним Президентом не сладкая, но Сэм знает, как его держать в рамках. И, главное. Марта, Влад, Майя, посмотрите, с кем из нас вам легче всего поддерживать связь. Хорошо бы найти не по одному варианту, найдите хотя бы по два-три. Кто знает, что нам предстоит… Так. Через четырнадцать минут здесь начнут собираться люди. Может, стоит чуть передохнуть?

С этими словами Мелисса, достав из кармана сигареты, вышла из зала. Многие из селферов тоже решили прогуляться. Я остался на своем месте. Майкл подошел ко мне и похлопал по плечу:

– Поздравляю тебя с «боевым крещением»! Ты показал себя с самой лучшей стороны. И с большой пользой для дела.

Он наклонился ко мне и еле слышно прошептал:

– А кое-кому ты славно утер нос. Я рад.

Я, кажется, слегка покраснел от таких похвал, а потом даже несколько расстроился. Я вовсе не собирался затрагивать чье-то самолюбие. Я просто честно говорил, что думаю. Но я был очень рад, что принес какую-то пользу. И не подвел Мелиссу и Майкла.

Когда все, и селферы, и люди, вернулись в зал и заняли свои места, Мелисса отчетливо произнесла:

– Адмирал-Д-274-гильгамеш! Итак, нам предстоит до старта «Суворова» решить следующие вопросы…

Собственно, все вопросы были уже решены, и теперь руководство верфи и офицерский состав флагмана фактически получали указания, что им надлежит делать. Обсуждений почти не было, в основном потому, что никаких свежих идей ни у кого не нашлось.

Когда все закончилось и народ поспешно отправился исполнять поручения, я подошел к Мелиссе и тихонько ее спросил:

– Чем я могу тебе помочь?

Она покачала головой:

– Алекс, сегодня ты сделал больше, чем было возможно. Отдыхай. Когда ты будешь нужен, я тебе звякну. У меня сейчас куча мелких нудных проблем, в основном – контроль за выполнением поручений, и здесь помочь ты мне не можешь никак.

Я отправился на смотровую палубу, которая сейчас была самым спокойным местом на корабле, поскольку все, кроме, кажется, меня, были заняты подготовкой к отлету. Корабль мог стартовать в любую минуту, но отлет задерживали работы по защите антенн и установке новых, отправка на Зарину десантников и установка дополнительных Р-камер.

Мысли мои вернулись к проблеме «смены декораций». Я подумал, что никто не знает, происходят ли скачки вероятности во всей Вселенной сразу или только в отдельных ее областях. Вселенная огромна, в ней мириады галактик. Может, каждое мгновение какие-то ситуации проходят свои точки бифуркаций, и реализуются те или иные взаимоисключающие направления развития, представляющие собой те самые «скачки вероятности», и эти встряски мироздания – или каких-то его областей – «разбегаются», как круги по воде, по времени и пространству, и информация об этих переменах ловится антенными структурами наших мозгов в виде проскопических видений. А если этот процесс волновой, то повторы видений – результат отражений и переотражений волн той материи, которая несет в себе эту информацию. И чем больше скачок, чем ближе он от нас происходит, тем больше переотражений и повторов…

Я понимал, что превратить эти смутные соображения, возникающие в моем сознании как некие образы, в какую бы то ни было стройную гипотезу я был не в состоянии. У меня для этого просто не хватало знаний. Но я был почти уверен, что идеи эти в целом соответствуют действительности, и при случае, когда нынешняя ситуация разрешится благополучно, я должен обязательно рассказать Мелиссе об этих пришедших мне в голову мыслях.

Умственные усилия утомляли меня, как ничто иное. Я почувствовал, что на сегодня с меня хватит, и отправился в свою каюту отдыхать. Старт «Суворова» я проспал.

Когда я проснулся, то почувствовал легкую дрожь, пробегающую по огромному телу корабля. Это означало, что мы идем с предельным ускорением и скоро достигнем той скорости, которая является максимально допустимой для движения в пространстве современных земных кораблей. Вскоре подрагивания прекратились, и почти два дня скорость не менялась, после чего последовало резкое торможение, потребовавшее работы установки гравикомпенсатора в предельном режиме.