Михаил Ардин - Райское Местечко

Карина села рядом с Мелиссой, а я, как всегда, сзади. Женщины сразу заговорили о моде, и Мелисса, похоже, была заинтересована темой не меньше юной тигрицы. Я не прислушивался к разговору, но у меня сложилось впечатление, что Карина не знает, не понимает, не осознает того, с кем она ведет беседу. Конечно, ни Фирра, погруженная в сладкие мечты, ни братья, занятые разработкой планов использования антигравов, не сообразили сообщить Карине, кто именно посетил сегодня их дом.

Но как может житель Земли не понимать, что разговаривает с Первым селфером, Адмиралом, руководителем Космофлота? Как можно не узнать Мелиссу?!! Конечно, поскольку сегодняшний визит не был официальным, Мелисса не стала надевать фуражку и китель со всеми адмиральскими регалиями, но, в конце концов, Карина что, не смотрит Всемирные Новости? Да по Сети Адмирала чуть ли не каждый день показывают! Я на Марсе не узнал Ласточку именно потому, что последние годы он являлся героем только культурной и светской хроники, которой я действительно практически никогда не интересовался. Но Мелисса-то фигурирует всегда в сюжетах о самых главных событиях в жизни Земли!

И если Карина не узнала Адмирала, подумал я, это означает, что круг интересов этой очаровательной девушки бесконечно далек от актуальных проблем человечества. Она, наверное, живет в простом и ясном мире балета, моды, развлечений, молодежных компаний… Спокойная, беззаботная жизнь, в которой самой большой проблемой является ссора с подругой или другом, сдача экзамена или предстоящее выступление… Я даже немного позавидовал ей. «…И, не слыша стиха литого, процветать себе без морщин на лбу, если грустно – кусать губу…» – вспомнил я слова кого-то из поэтов прошлых времен. Наверное, всегда, во все времена простые люди в массе своей были немыслимо далеки от важнейших проблем, стоящих перед человечеством, и узнавали о них, только когда проблемы эти обрушивались на них всей своей тяжестью – войной, голодом, катастрофами, эпидемиями…

Так «…счастье или смертный грех…» жить, не слыша и не зная, не желая слышать и знать, ничего не решать и ни за что не отвечать, просто жить и наслаждаться жизнью? Жизнью марионетки… А кукловоды думают за тебя и все решают за тебя, горят в черном пламени сами, как вчера на Марсе, и посылают на смертельно опасную работу других, как на Альбине, мучительно анализируют картины своих проскопических видений, живут в домах, построенных на оболочке готовых к старту боевых кораблей, берут на себя ответственность за будущее и своей, и чужой расы…

Внезапно я отчетливо осознал, что не хочу быть марионеткой. Я должен стать кукловодом.

Вот. Это был итог моих размышлений последних пяти дней.

Развитие второй структуры в моем мозгу дало мне шанс превратиться в селфера, но я до этой минуты не был уверен, что хочу идти по этому пути. С того момента, как я узнал, что являюсь Потенциалом, я непрерывно пытался понять, что это значит – быть селфером и хочу ли я им быть. Теперь же растерянность и сомнения, мучившие меня, наконец исчезли. Все, что я видел, все, что я узнал за эти дни, помогло мне лучше понять мир, в котором я живу, понять себя и определить свое место в этом мире. И я сделал выбор.

Это решение не было эмоциональным порывом, вызванным моими чувствами к Мелиссе. Я выбрал свой путь продуманно и сознательно, с пониманием сложностей этого пути и ответственности, которую должен буду взять на себя, ответственности перед человечеством и перед самим собой. Я понял, что к этому готов. Я должен стать селфером и буду добиваться этого последовательно и упорно, несмотря на любые трудности, независимо от того, как будут складываться мои отношения с Мелиссой, с другими селферами, с обычными людьми и с братьями по разуму. Я очень постараюсь.

Мелисса, наверное, почувствовала, что произошли какие-то изменения в моем состоянии, и повернулась ко мне:

– Алекс, с тобой все в порядке?

Я улыбнулся:

– Со мной все в порядке. Все хорошо. Просто замечательно.

И это была правда, одна только правда и вся правда.

На этот момент.

Еще какое-то время я наслаждался состоянием душевного равновесия, наступившим наконец после завершения внутренних метаний. Я чувствовал, что впервые с того момента, как вдохнул «РЛ-46», я стал опять самим собой, цельным, спокойным, уверенным в себе и в своих силах. Это было очень приятное ощущение.

Когда мое сознание смогло наконец перейти от самоанализа к анализу сигналов, поступающих из внешнего мира, я обнаружил, что в беседе Мелиссы с Кариной неисчерпаемая, казалось бы, тема моды уступила место теме балета. Карина восхищалась Надей, не подозревая, что сидит рядом с ней: