Крис Вудинг - Нити зла

Мисани остановилась перед высокой женщиной и встретилась с ней взглядом. Радужки Кайлин вновь стали обычного зеленого цвета.

— Мисани ту Колай, — с поклоном произнесла сестра. — Я приношу тебе искреннюю благодарность.

Мисани слишком нервничала, чтобы тратить время на соответствующие любезности.

— Где Кайку? — спросила она.

Кайлин ответила не сразу, и сердце Мисани болезненно сжалось.

— Я не знаю наверняка, — сказала наконец Кайлин. — Она отправилась на другой конец Разлома. Там она уничтожила колдовской камень, который мы обнаружили. Вы с ней решили исход этой битвы. Если бы ткачи продолжали сражаться с нами, я не смогла бы направить тебя к Погонщикам.

«Колдовской камень?» — подумала Мисани, но ничего не сказала. Похоже, она многое пропустила.

— Связаться с Кайку я не могу, — продолжила Кайлин. — Она мне не отвечает. Я не знаю, что это значит.

Мисани взвесила все возможности. Полная неизвестность. Кайлин взглянула на Люцию.

— Она просидела вот так уже несколько часов. Мы не можем убрать тела. Боюсь, что она получила рану, от которой никогда не оправится.

Мисани собиралась ответить, но услышала позади себя и оглянулась. Зан шагал между трупами. Он смотрел только на…

— Люция?

Она подняла голову, услышав его голос, но не больше.

— Люция? — повторил он. Она повернулась к нему. Лицо и волосы — в красном.

Зан прерывисто вздохнул. Она медленно поднялась на ноги.

Они смотрели друг на друга.

И она раскинула руки. Кровь Заэлиса измазала ее ладони. Нижняя губа Люции задрожала, и лицо исказилось от рыданий. Зан бросился к ней и стиснул в объятиях, и Люция отчаянно вцепилась в него. Ее хрупкое тело дрожало. Они стояли обнявшись среди дыма, горя и смерти, отец и дочь, и годы тоски друг по другу заставляли их сжимать руки еще крепче.

Кайку пошевелилась и открыла глаза, щурясь от яркого полуденного солнца. Тело ныло, высохшая одежда царапала кожу. Рядом слышался негромкий разговор костра. Пахло жареным мясом. Кайку лежала на каменистой земле в неглубокой ямке, с трех сторон окруженной скалами. Ее мешок лежал под головой и играл роль подушки. Воздух был неподвижным и тихим: ни насекомых, ни птиц. За несколько недель она привыкла к этой тишине. Значит, колдовской камень еще близко.

Она поспешила сесть, но невольно поморщилась: болезненно напряженные мышцы явно не желали такого поворота дел. Тсата склонился над костром.

— Не напрягайся, — посоветовал он. — Ты еще очень слаба.

— Где мы? — Кайку попыталась задать вопрос, но в горле так пересохло, что у нее получилось только слабое сипение. Тсата протянул ей бурдюк с водой. Кайку долго и жадно глотала благословенную влагу, потом заставила себя оторваться, глубоко выдохнула и повторила свой вопрос более внятно.

— В нескольких милях к западу от шахты. Думаю, мы в безопасности, по крайней мере, пока.

— А как мы сюда попали?

— Я тебя нес.

Кайку потерла лоб, стараясь сообразить. Теперь ей казалось, что кое-что она помнит, на грани сна и яви: вода, ее тянет куда-то в черноту, потом Тсата несет ее, как убитого оленя, на плечах.

— Мы выбрались из шахты тем же путем, что и попали внутрь?

Тсата кивнул.

— Мы поднялись в черпаке так высоко, как только могли, а потом я бежал с тобой на плечах. К счастью, наверху искаженных не было. — Он тепло ей улыбнулся. — Наверное, ты этого не заметила. Последнее усилие стоило тебе дорого.

Она фыркнула.

— Есть хочешь? — Тсата указал на костлявую тушку неизвестного зверя, которую жарил на вертеле над костром.

Она с улыбкой вздернула подбородок вверх — охамбское «да». Он взял дичь и сел рядом с ней. За последние часы они несколько раз промокли и высохли, и выглядели теперь соответственно. Тсата отделил от костей кусочек мяса и протянул Кайку, она отбросила с лица непокорную челку и приняла пищу. Ели молча. Тсата погрузился в свои мысли, а Кайку просто радовалась тому, что жива, солнечному теплу на щеках и вкусу жареного мяса.

Она чувствовала глубокое успокоение. Внутри ослабло некое напряжение, о котором она даже не подозревала. Они уничтожили колдовской камень, нанесли ткачам такой удар, на какой до сих пор ни у кого не хватило мужества и сил. Кайку предстоит пройти еще долгий-долгий путь, прежде чем ее клятва Охе будет исполнена. Но на данный момент она сделала достаточно. Она так долго прозябала в бездействии, и хотелось ей только одного — делать что-нибудь, что угодно, лишь бы не играть в любимую игру Заэлиса и Кайлин — в прятки. Она сделала и не имела права требовать от себя сейчас большего. К ней вернулась вера в себя.