Крис Вудинг - Нити зла

Где-то вверху, в паутине мостов, сражались Погонщики, воркуны и Мастера. От усталости Кайку не могла думать ни о чем, кроме того, чтобы добрести по мосту до срединного острова — к Тсате.

Черпаки вращались, трубы всасывали воду, топки шипели, гремели и испускали пар. Им плевать на нее. У них своя цель. Колдовской камень источал гнилостное свечение. С каждым шагом воздух становился все плотнее. В нем отчетливее ощущалось некое движение. У Кайку засосало под ложечкой. Она нетвердой походкой приблизилась к Тсате и тяжело упала на колени рядом с ним. Он выглядел еще более желтушным, чем обычно: на нем сказывалась близость гнусного камня. Он искоса взглянул на Кайку и вернулся к работе.

Она уже достаточно его изучила. Самое важное для них — разрушить колдовской камень. Все остальное для Тсаты отошло на второй план. Но, духи, разве он не понимает, что она только что сделала? Хоть бы слово благодарности, поддержки… Да ладно, пусть бы порадовался, что она еще жива. Ей же не нужно многого. Но он слишком сосредоточен. И он закостенел в своих ценностях.

— Шнуры запала мокрые, — проговорил он, заложив последнюю взрывчатку. — Они не загорятся.

До Кайку дошло не сразу. Злость, вызванная его невниманием, мгновенно улетучилась.

— Тсата, нет, — в ужасе простонала она. Кайку знала, что он задумал. Знала, что сделает истинный ткиурати.

— Иди. — Он пристально посмотрел на нее. — Я останусь и удостоверюсь, что взрывчатка сработает.

— Ты хочешь сказать, что останешься и умрешь здесь! — закричала она.

— Другого выхода нет.

Она крепко схватила его за плечи и развернула к себе. Его ярко-рыжие волосы мокрыми прядями липли ко лбу. Татуированное лицо оставалось странно спокойным. Разумеется, он спокоен, в бешенстве подумала Кайку. Выбор уже сделан за него. Его проклятая психология заставит его пожертвовать своей жизнью, потому что так надо для общего блага.

— Я не позволю тебе так глупо умереть, — прошипела Кайку. — Пять лет назад убили человека, который из-за меня сунулся туда, куда ему не стоило соваться. И его смерть все еще лежит на моей совести. Твоя смерть мне не нужна!

— Ты не отговоришь меня, Кайку. Все очень просто. Если мы уйдем, то не сможем разрушить колдовской камень, И тогда все это напрасно. Речь не о нас. Речь о миллионах людей. У нас есть шанс нанести удар, и моя жизнь ничего не значит по сравнению с теми, которые мы можем спасти.

— Зато для меня значит! — закричала Кайку и тут же об этом пожалела. Но сказанного не воротишь.

Она резко замолчала. Какая-то часть ее хотела сказать что-то еще, объяснить ему, что за чувства в ней кипят, что в нем она видит человека, которому может полностью доверять, который не предаст ее, как Азара, на которого она не боится опереться. Но раны на ее сердце еще не затянулись. Она не могла вынести того, чтобы он пожертвовал собой, но и сказать ему это тоже не могла. Он посмотрел на нее с нежностью.

— Нет времени, — проговорил Тсата. В его голосе слышалось что-то похожее на сожаление. — Иди!

— Я не могу идти! — Она сглотнула желчь: желудок реагировал на мерзкий камень. — У меня не хватит сил. Мне нужна твоя помощь.

Сомнение промелькнуло в бледных глазах Тсаты. Но он принял решение быстро.

— Тогда ты тоже должна остаться.

— Нет! — завопила она. — О духи, меня тошнит от твоего самопожертвования! Я не хочу сейчас взять и умереть, и ты не сделаешь этот выбор за меня! Ты единственный, кто может предупредить ткиурати об опасности, которую несут ткачи, в Охамбе не поверят сарамирцу. И если ты здесь погибнешь, это будет эгоизмом! Ты заботишься о моем паше , а не о своем, не о своем народе! Когда Сарамир падет, Охамба станет следующей! А ты — единственный человек, который может ее спасти! Мы не знаем, что будет, если взорвать этот камень, но знаем, что будет с Охамбой, если ткачи приплывут туда, а ткиурати будут не готовы! Они все умрут! Мир не черно-белый, Тсата. Есть много способов поступить правильно.

На лице Тсаты было написано колебание, но, когда он заговорил, Кайку заплакала от горечи и досады.

— Я должен остаться, — повторил он. — Шнуры мокрые.

— Я могу это сделать! — заорала Кайку. — Я — проклятая всеми богами искаженная! Я могу взорвать его на расстоянии.

Тсата всматривался в ее глаза. Он был достаточно мудрым, чтобы понять, что сейчас она скажет все что угодно, лишь бы увести его отсюда.

— Можешь?

— Да! — выпалила она. Но может ли? Она не знала. Она не знала ни предела своих возможностей, ни осталось ли у нее достаточно каны . Она никогда не пробовала ничего подобного раньше.