Танит Ли - Милые мордочки, лапки-царапки

— Чего тебе надобно здесь? — спросила у рыцаря голова, разлепив золотые губы.

Заполучить эту гробницу для принцессы, моей госпожи.

— Возвращайся назад и скажи ей, — сказала золотая голова, — что эту гробницу готовили не для нее.

— Она — великая владычица, — сказал рыцарь. — Она богата, как три царя, сведуща в колдовских искусствах и скоро умрет.

— И все же гробница готовилась не для нее. Уходи.

— Никогда, — сказал рыцарь.

И голова сказала:

— Проходи во второй чертог.

И первый рыцарь пошел дальше: в одной руке — факел, в другой — наготове меч. Он переступил порог розового чертога и вышел в пещеру из черного мрамора. Вдоль стен стояли громадные чаши из чистого золота, доверху наполненные драгоценными самоцветами, которые переливались при свете факела розовым, синим, зеленым и пурпурным. В центре чертога стоял серебряный пьедестал, и на пьедестале сидел белый кот, который тихонько вылизывался, не обращая внимания на вошедшего рыцаря.

Но потом он увидел рыцаря и заговорил с ним на человеческом языке.

— Уходи, — сказал кот. — Или тебе придется со мной сразиться.

Рыцарь расхохотался. И кот тоже расхохотался — в точности как человек.

Он спрыгнул с серебряного пьедестала, легкий, как перышко, но едва его лапы коснулись пола, как он стал расти. Сперва — до размеров большой собаки, потом — до размеров льва. Его белая шерсть искрилась при свете факела, а глаза были бледно-зелеными.

— Я все равно буду сражаться, — сказал первый рыцарь.

— Посмотри по сторонам. Посмотри, что стало с теми, кто сражался со мной.

Только теперь первый рыцарь заметил, что у подножия золотых чаш лежат груды палочек и шаров из слоновой кости — только это была не слоновая кость, а кости и черепа людей. Но первый рыцарь был уверен, что не умрет — он еще слишком молод, чтобы умирать. Он отшвырнул факел и поднял меч.

— И белый кот прыгнул прямо на рыцаря — и это было не существо из плоти и крови, это был гром небесный, разящая молния в кошачьем обличье. От удара хребет юного рыцаря переломился, и опускаясь на каменный пол пещеры, он еще успел почувствовать, как железные когти вырвали из него жизнь.

Когда первый рыцарь не вернулся, старуха-принцесса велела вышвырнуть его семью на улицу без гроша в кармане. Ей было приятно думать, что его молодость и героизм пропали всуе, но при этом она страшно злилась. Потому что не получила того, чего хотела. И она призвала к себе второго рыцаря.

Он тоже был сильным и смелым, хотя уже не таким молодым, как первый.

Шрамов от битв у него было больше, и еще больше каменьев и самоцветов, которые он добыл в честном бою. Она отослала его в пустыню с кривой усмешкой на тонких губах. И когда он выезжал из города, дети бежали за ним и благоговейно смотрели вслед, но в пустыне был только ветер. Впрочем, рыцарь, устремленный на доблестный поиск, не замечал ни детей, ни ветра.

Он ехал пять дней. И на закате пятого дня, когда небо окрасилось алым, он приехал к горе, которая как голова великана.

Его конь тоже не стал пить воду, а когда рыцарь глянул в озерцо, в воде вообще не было отражения — но он почел это игрой зыбкого света.

Он бесстрашно вошел в гробницу с зажженным факелом в руке, прошел по узкому ходу в пещеру из розового мрамора, побеседовал с золотой головой, не внял ее предупреждению и пошел дальше, в пещеру из черного мрамора, где были чаши из чистого золота, и драгоценные камни, и кости, и он сразу увидел кости, и только потом — кота ослепительной белизны, который тихонько умывался на серебряном пьедестале.

Он прямо с порога рванулся к коту и занес меч, чтобы снести ему голову.

Но кот спрыгнул на пол, и едва его лапы коснулись пола, он стал размером с большую собаку, а потом — размером со льва, и кот плюнул в глаза рыцарю, и тот на мгновение ослеп. А через мгновение тяжелая лапа упала ему на грудь, как топор.

Когда и второй рыцарь не вернулся, старуха-принцесса велела бросить его семью в темницу, где их уморили голодом. И она призвала к себе третьего рыцаря.

Этот третий был уже далеко не молод. Можно сказать, он был старым — хотя не таким еще старым, как сама принцесса. У него были шрамы — да. Но драгоценностей и наград — ни одной. Ему пришлось продать все, чтобы было на что есть и пить, ибо принцесса давно уже перестала давать ему средства к существованию.

— Ну, и что скажешь? — спросила она.

— Я скажу, госпожа, что вы не получите эту гробницу, — сказал третий рыцарь.