Василий Жеглов - Вервольф

Спустя час, измученный и обессиливший, он в последний раз подтянулся и в отчаянном рывке перевалился через край, оказавшись на вершине скалы. Какое-то время человек лежал без движения. Затем, перерезав верёвку, он освободился от вязанки хвороста за спиной и тяжело поднялся. Пошатываясь, он оттащил вязанку от края пропасти, после чего, порывшись в карманах, достал кресало и опустился на колени.

Огонь, поначалу неохотно, а затем, словно вспомнив о своей прожорливости, резво побежал по сухим веткам, и вскоре в тёмное небо взметнулся высокий язык пламени. Мужчина встал и, подойдя к краю пропасти, стал пристально вглядываться в ночную тьму. Вскоре он увидел, как далеко на западе вспыхнула яркая точка. Человек облегченно выдохнул и улыбнулся. С чувством выполненного долга, он опустился на камень и протянул озябшие руки к костру. В отблесках пламени холодно сверкнул серебряный позумент, украшавший рукава гвардейской формы.

День шестой

Салийская империя

Ночь перед Великим пророчеством

Юр сидел молча, обхватив руками колени и опершись на них подбородком. Мыслей не было. Он ощущал себя крошечной песчинкой, попавшей в безжалостные жернова, ход которых остановить было невозможно, равно, как и выскочить из них.

Лис знал, что произойдёт с ним в ближайшие часы. Он знал, что умрёт, но смерть не казалась ему страшной, потому что рядом с ним была Вирта. Он физически ощущал её присутствие, тепло её рук, вкус поцелуя на губах — и от этого ему было тепло и спокойно.

Молчал и Винс…

— О чём думаешь, нелюдь?

— Брось, лис, не пытайся меня оскорбить! Ни о чём не думаю, силы берегу. И ты береги, скоро они нам понадобятся — до последней капли, без остатка. А когда всё начнётся — прежде чем на след встать, о Вирте подумай. Мы с тобой и её тоже спасаем, да?

— Ей будет больно, Винс. Ей будет очень-очень больно.

— Да, вы, люди, именно так устроены. Ей будет очень-очень больно узнать, что ты погиб, но при этом она будет гордиться тобой. И оплакивать.

Юра окатила горячая волна, по телу побежали огненные мурашки, казалось — вибрировал каждый нерв, передавая импульс от клеточки к клеточке. Такого с ним раньше никогда не случалось — даже когда он вставал на след. Охватившее его чувство было весьма похоже на ощущение единения духа охотника с духом дичи, позволяющее лисам вставать на след преступника, но отличалось от него одним существенным обстоятельством: пришедшее к нему озарение объединило душу и тело с пониманием истины — небольшой, частной, очень личной. Лис рассмеялся:

— А знаешь, Винс… Я, пожалуй, повременю помирать! Я сделаю всё, что нужно, и даже больше — если смогу — и останусь в живых!

— Любовь спасёт мир? Ваш с Виртой маленький личный мир? Ну-ну… Такой большой мальчик — и веришь в чудеса?

— Ты умён, оборотень, в этом тебе не откажешь. Но ты — ограничен! Для тебя любовь — только слово, и ничего более. Ты просто не знаешь, совершенно ничего не знаешь об этом. Я, правда, тоже всего не знаю, точнее не знал, а сейчас вдруг понял. И поверил. И теперь не боюсь!

Винс хотел было сказать что-то в ответ, но тут в облике Юра произошло почти неуловимое изменение: он замер на мгновение, весь подобрался, и даже, кажется, стал выше ростом, потом чуть ссутулился, сжался в комок и выпрямился снова. Глаза его заблестели, ноздри раздулись, верхняя губа приподнялась в хищном оскале. Лис встал на след.

— Марн! — шёпотом рявкнул оборотень, и вампир мгновенно вскочил на ноги, будто и не спал.

Юр с шумом выдохнул воздух, снова глубоко вдохнул, постоял с полминуты, прикрыв глаза, будто бы прислушиваясь к самому себе, и кивнул головой:

— Есть. Странный след, но есть. Пульсирующий какой-то… Вроде бы — рядом совсем, а нечёткий.

— Он без сознания, — голос оборотня чуть дрожал — то ли от волнения, то ли от нетерпения. — Скоро с вором начнут «работать» — и тогда тебе станет полегче. А сейчас — держи след, лис! Держи изо всех сил! Помнишь, я сказал тебе, что у нас мало времени? Это потому, что твои способности на исходе. Скоро ты вообще не сможешь встать на след…

— Я буду стараться, — пообещал Юр.

Он успел шмыгнуть за колонну в самый последний момент. Только обострённое чувство опасности, которое уже не раз спасало ему жизнь, смогло предупредить о том, что впереди дзарги. Стараясь не дышать, Робин замер. «Прошли? Нет?» — гадал он, обливаясь холодным потом. Несмотря на мощное телосложение, личные рабы Чилама передвигались совершенно бесшумно, словно они не ходили по земле, как все нормальные люди, а скользили над ней.