Роберт Сальваторе - Тогайский дракон

— У него есть камень! — закричал Мерван Ма.

Он сидел, хватая ртом воздух, ужасаясь собственным словам.

— Гематит? — спросил Астамир, и юноша кивнул. — Ты увидел камень, и Эаким Дуан понял, что тебе известно о нем? — Последовал новый кивок, — Вот почему он хотел тебя убить. Тебе стало известно о его святотатственных действиях, и он испугался. Думаю, все было именно так.

— Камень в священном сосуде, с мрачным видом сообщил Мерван Ма. — Камень души, которым пользуются проклятые абеликанские еретики, вправлен в дно Кубка Чезру в Зале Вечности.

— Сосуд, постоянно наполняемый кровью тех, кто избран для жертвоприношения? — спросил мистик.

— Одна из самых важных реликвий Чом Дейру. — Пастырь поднял руки, оттянул рукава и показал мистику шрамы на запястьях.

— И ты обнаружил в сосуде гематит?

Юноша кивнул.

— А потом увидел Глас Бога с этим сосудом в руках.

Мерван Ма покачал головой, с выражением ужаса на лице вспоминая тот страшный момент.

— И он знает, что ты видел его?

— Знает…

— И вскоре после этого тебя отправили в Дариан в качестве правителя, — заключил Астамир.

Отдельные части головоломки вставали на место, но у него возникло чувство, будто дело заключается не только в том, что Глас Бога тайно пользуется камнем души.

Сигнал из Хасинты — серия лучей солнечного света, отраженных от блестящей металлической пластины, прошел длинный путь, передаваемый от одного сигнальщика к другому, пересек оазис Дадах и устремился дальше, на юго-запад, пока не достиг глаз ятола Бардоха и Шаунтиля. Склонившись над большой картой, они использовали указания Дуана, чтобы отметить месторасположение Тогайского Дракона и ее войска или, по крайней мере, тогайского лагеря на тот момент, когда его посетил дух Чезру.

— Сообщения будут поступать на каждый второй или третий день, — объяснил Шаунтиль Бардоху. — Вскоре мы сможем предугадать, как она будет действовать дальше. Подтянув свои силы вот сюда и сюда… — он ткнул пальцем в карту сначала южнее, а потом восточнее помеченной точки, — мы уже сейчас можем ограничить возможности их передвижения.

— Нужно оттеснить ее к северо-западу, — добавил ятол.

— На севере к нам смогут присоединиться солдаты, посланные Хасинтой, и тогда мы почти замкнем вокруг тогайру кольцо, — продолжал объяснения чежу-лей. — А запад — это дорога в степи. По моему убеждению, лучше вышвырнуть ее из Бехрена.

— В степи их труднее найти и уничтожить.

— Зато страна будет в безопасности, и люди успокоятся, а это, как мне кажется, важнейшая цель Чезру Дуана.

— Не бери на себя смелость предугадывать волю Гласа Бога! — неожиданно взорвался ятол Бардох и тут же пожалел об этом, опасаясь, что чересчур взвинченный тон может выдать его тайные мысли.

Дело в том, что спокойствие бехренцев Гайсана Бардоха волновало крайне мало. Он прекрасно понимал, что беспорядки и волнения способствуют усилению его позиции. Если он сам, без чьей-либо помощи убьет Тогайского Дракона, это обеспечит ему репутацию спасителя народа и, соответственно, несравненно большее влияние и власть. Сейчас, учитывая позорную сдачу Авру Изы, запоминающаяся победа была ему нужна как никогда. И пусть город теперь снова в руках бехренцев, последствия нападения Тогайского Дракона еще долго будут давать о себе знать.

По этим же причинам ятол Бардох испытывал противоречивые чувства относительно помощи, которую собирался прислать ему Чезру. Бардоха раздражало, что помощь исходит из Хасинты и это может лишить его единоличной славы.

— Если мы не схватим Тогайского Дракона в самое ближайшее время, люди будут воспринимать нас как не удачников, ятол Бардох, — осмелился заметить Шаунтиль — так тихо, что остальные собравшиеся командиры не расслышали его слов.

Гайсан Бардох расправил плечи и сердито посмотрел на чежу-лея, однако быстро взял себя в руки. Он понимал, что Шаунтиль прав.

— Ну, в таком случае, можно начинать охоту, — заявил ятол Бардох.

— Они знали, что мы движемся на юг, — сказала Бринн Астамиру: с высокого бархана были хорошо видны далекие огни бехренского лагеря, разбитого в пустыне. — Их не так уж и много. Мы можем прорваться.

— И потерять своих людей.

— Убьем мы гораздо больше, чем потеряем.

— Они могут позволить себе нести большие потери, — возразил мистик, — и потому просто навязывают нам бой. Их задача — вымотать нас, уменьшить наши ряды. Дома, как говорится, и стены помогают, а сейчас «дома» именно они, а не мы. Само наше присутствие сплачивает бехренцев — они знают, что сражаются за родную землю. Если при попытке прорваться мы убьем тысячу, а потеряем сотню, это будет удачей ятола Бардоха, не твоей.