Всеволод Глуховцев - Бог сумерек

– Поехали.

Поехали. Молчали. Потом Бош промолвил:

– Там, наверное, пропускная система, в институте этом...

– Разберемся как-нибудь, – ответил Перец. – Узнаем. Первый раз, что ли?..

– Да нет... – проговорил нехотя Бош. – Но все-таки... Фотки нет, на контакт выходить надо. Срисуют, найдется кто-нибудь глазастый.

– Туфта, – отмахнулся напарник. – Первый раз, что ли?.. Ксивой своей ты еще не пользовался.

– Так-то оно так... – Бош покривил рот, однако дальше говорить на эту тему не стал.

Они остановились на светофоре. Бош нетерпеливо газовал, и только вспыхнул желтый, как он сорвался, вспугнув запоздалых ротозеев-пешеходов.

“Восьмерка”, с виду самая обычная, не новая, имела форсированный двигатель, летела вперед, как ракета, а Бош был водитель резкий, нервный даже, хотя в жизни был за/мкнут и холоден – видимо, все его насильственно подавляемое страшное напряжение жизни киллера выплескивалось в этой бешеной езде.

– А тех что, – вдруг сказал он, – не надо больше? Отбой?

– Ну а я знаю? – вопросом на вопрос ответил Перец. – Надо бы, наверное, да руки коротки. Слиняли! Теперь ищи-свищи...

Бош качнул головой.

– Н-да... Скажи мне кто, что какой-то лох Стингера с одной пули завалит... разве поверил бы?

– Ну, он не лох, – с глубоким убеждением возразил Перец и снял очки. Глаза у него были поразительно светлые, почти белые, рыбьи какие-то. – Не лох... Два жмурика в секунду – это тебе не палец обоссать... А Максу он видал, как влепил? Какой монокль вместо глаза сделал?.. То-то.

– Да уж. – Боша аж передернуло от воспоминаний. – Выходное у Макса в башке как вспомню... Никогда такого не видал. Все мозги вынесло.

– Вот и я о том же, – сказал Перец угрюмо и замолчал.

– Легко мы отделались, – буркнул Бош.

– Реакция. – Перец шумно зевнул во весь рот. – Тренировка...

– Да я не о том. – Бош поморщился. – Вообще легко. Как мы оттуда сорвались, не помнишь, что ли? Два трупа... машина вся в кровище... и выкрутились, шито-крыто.

– Ну, не говори гоп, пока не перепрыгнул. – И Перец опять зевнул. – Что за хрен, раззевался?.. Не говори. А нам с тобой еще прыгать и прыгать. Что впереди ждет?..

Задав себе такой философический вопрос, Перец значительно приподнял брови и полез за сигаретой. Бош, конечно, тоже отвечать не стал. Перец дал сигарету и ему, он взял, прикурил. Глубоко затянулся, выпустил ноздрями дым. И спросил неожиданно:

– Слушай... А Макса как звали?

– Зачем тебе? – Перец нахмурился.

– Да так... Не знаю даже. Он нормальный пацан был.

– Тебе-то что от того?

– Да ничего, говорю! Просто...

– Ну а раз просто, то и знать не надо.

Бош пожал плечами, хмыкнул. Какое-то время мчались молча. Потом Перец кашлянул и поинтересовался:

– А почему ты про Макса только спросил? А про Стингера – нет.

Бош зло скривил рот:

– Ну, Стингер-то вообще не человек был. Так... живность.

Перец бросил налево мгновенный, но внимательный взгляд. Ничего не сказал, затянулся сигаретой. Затем сказал:

– Ясно, – сказал ровно, бесцветно.

Бош не заметил этого взгляда напарника. Он гнал машину, обходя всех то справа, то слева, подрезая и нарушая. Перец покосился вправо, на густую стену леса. Это был лесопарк, служащий как бы естественной границей между северной и южной частями города. Перец выдохнул дым в окно.

– За этим парком, что ли? – рассеянно спросил он.

– Да, – ответил Бош. – Через мост и направо.

Проспект, вместе с трамвайными путями, взлетал на мост над железной дорогой, а за ним разбегался надвое: прямо, с трамваем, и вправо, дорога поуже, куда и надо было убийцам.

Бош выругался: громоздкий троллейбус неспешно катился впереди, загораживая путь. Левее шел плотный поток машин, тогда Бош резко дал по газам, крутанул руль вправо и пронесся, чиркнув правым колесом по бордюру. Машину кинуло перед самым носом троллейбуса, но Бош выправил ее. Они взлетели на мост.

– Когда мы будем... – заговорил Перец... И не закончил фразу. Переднее колесо лопнуло, как выстрелило.

– С-сука! – вскрикнул Бош.

Их швырнуло вправо, Бош судорожно крутил баранку, но это было уже ни к чему.

Радиатор “восьмерки” разнес чугунную ограду моста так, точно она была фанерная.

Машина вспорхнула в воздух легко, как с трамплина, описала дугу и стала падать. С треском лопнули высоковольтные провода, взорвавшись фейерверком искр.

Машина грохнулась на рельсы. Левая дверь от удара распахнулась.

– Андрюха! Андрюха-а! – завизжал в смертельном ужасе Перец, впервые назвав своего тбварища по имени.