Юрий Иванович - Торговец Эпохами. Спасение из Ада.

- И это все?

- О большем пока судить не берусь, - скривился Деймонд. - Хотя и сам лично побывал во внутренностях этой могилы человеческого здоровья.

- Зачем же тогда монолиту неиспользованные детьми умения, если он сам потом раздает подобное Магирикам?

- Тайна. Хотя тут закономерность вполне прослеживается: чем меньше будет жителей в империи, тем меньше ларцов Кюндю станут привозить жреческие караваны. Поэтому монолиту выгодно поддерживать высокий уровень рождаемости и опеку над здоровьем рожениц.

- Какими критериями пользуется монолит при выборе жрецов?

- Вторая тайна, вытекающая из первой. Да и говорили мы уже на эту тему.

Спорили и обсуждали еще долго, но, в конце концов, Дана сообразила спросить коллегу о самом основном:

- Что ты предлагаешь?

- Прежде чем нанести повреждения монолиту, как вы собираетесь, надо выкрасть и опробовать в действии хотя бы один ларец.

Кажется, никто на этот счет ничего не понял, поэтому общее недоумение выразил старший группы:

- Зачем?

- По той причине, что надо опробовать саму возможность возвращения дара в тельца младенцев. Ведь по логике вещей отпущенный из странного приспособления, которое называется Кюндю, дар скорей всего сам по себе вернется в прежнее тельце.

- Хм! Не факт! Да и расстояния могут влиять.

- Могут! И еще много чего может случиться или помешать. Как например…

- Тот же факт отсутствия при эксперименте нужного младенца поблизости, - перебил его Курт.

- Увы! Но вот именно это и надо нам обязательно попробовать! - от пыла и горячечного возбуждения Деймонд даже на ноги вскочил, - И знаете почему?

- Вернуть детям здоровье?

- Несомненное благо, согласен. Но вы не задумывались над тем, что творит черный монолит с полученными дарами? А вдруг он их хранит? Вдруг он их накапливает?

- Для чего?

- Не все ли равно для чего! Но если монолит повредить, все дары могут пропасть втуне, а вот если заставить вернуть все похищенное у младенцев, то жители империи все поголовно станут здоровы, власть жрецов будет моментально свергнута, а воевать за новые земли потеряет всякий смысл.

На такое предположение все слушатели дружно замотали головами. А из уст вырвались восклицания самого негативного толка. Лучше всего получилось у Даны, высказавшейся в таком духе:

- О-о-о, коллега! Это ты загнул! О подобном даже в Свирепой долине никто не догадался, а ты вон какую теорему построил. Перебор!

Парень и сам уселся на каменную скамью с некоторой растерянностью:

- Мне так представилось…, почему-то.

Пожалуй только Сильва попыталась отыскать некую логику в словах ашбуна:

- Но ведь и в самом деле, вдруг монолит запасы похищенных даров складирует? Как бы там ни было, но украсть парочку ларцов, а то и раздолбить весь караван нам вполне по силам.

- Ага! Зато потом уж точно основное задание не выполним, - рассердился Василий. - Нас тогда к монолиту точно не допустят. Такой переполох вокруг него начнется!

Стало понятно, что он максимально настроен на выполнение поставленной перед «третьей» задачи, и заморачиваться какими-то дополнительными передвижениями, да еще и сопряженными с повышенным риском - явно не намерен. По его глазам так и читалось: «Мы всего лишь в нескольких шагах от баронств и жития в империи Рилли, так что не стоит создавать себе дополнительные трудности».

Да и вслух он добавил:

- В любом случае, после уничтожения монолита, все новорожденные дети будут иметь свой дар в собственном распоряжении. А власть жрецов уже через одно поколения станет бессмысленна, изживет сама себя. Мирно, и без кровавых эксцессов. Да и Торговец нам права на подобную самодеятельность не давал.

Такие речи заставили друзей порядком задуматься. Особенно упоминание о Дмитрии Светозарове насторожило. Но с другой стороны это же упоминание заставило несколько иначе мыслить Дану. Уж она успела не только увидеть графа Дина Свирепого в иной ипостаси, но и убедиться что этот человек никогда и ни перед чем не остановится, чтобы сделать добро другим людям.

Машинально поглаживая амулет на груди, она вдруг вспомнила и свой нынешний девиз «Умри, но вылечи!». А в следующую секунду представила миллионы страждущих, миллионы обессиленных и болезненных детей, и решение пришло окончательное и бесповоротное. Лицо целительницы вытянулось, глаза блеснули опасным огнем, а в голосе появились такие командные нотки, что Василий со свирепым ужасом осознал: он здесь больше не распоряжается.