Юрий Иванович: Торговец Эпохами. Спасение из Ада.

- Довольно расплывчатое объяснение, - признался Аристарх. - Трудно уловить самое главное.

- Я сам сомневаюсь в своих рассуждениях. Но если бы моего друга покусали шакалы в мире Земли, то кровь на клыках спеклась до черноты, да и сами бы они пожелтели. А тут смотрите, свежие.

- Мало ли как они могли в одежде застрять, - не соглашался шафик. - Да хоть он сам их во второй руке держал. Ведь укусов на теле не обнаружили. Правда одежду не так тщательно осматривали, но прокушенной ткани тоже не заметили. Так что пока раненый не придет в сознание, мы все равно ничего не поймем, и ничего толкового не предпримем.

- Да, похоже…, - король окинул последним взглядом все четыре створа тоннелей,, уводящие в хохочущий дым, и выдохнул: - Ладно, поспешим во дворец.

Уже поднимаясь по лестнице, Флавия невинным тоном поинтересовалась:

- А с какой стати парочка таких отважных воинов сбегала с такой скоростью, что утянули за собой огрызок двери? Или это была дверца платяного шкафа?

Монарх Ягонов с присущим ему величием проигнорировал вопрос, тогда как Аристарх Великий шикнул на свою коллегу:

- Не приставай к его величеству!

- Увы! Его величество теперь примерный семьянин, - томно вздохнула женщина, - А вот Дмитрий все-таки холостяк, и как его старая и верная почитательница имею право о нем беспокоится. Может его и сейчас какой-нибудь ревнивый муж застал в будуаре собственной супруги? Вот взбешенный ревнивец и начал стрелять, бросать ножи и травить шакалами.

Все прекрасно знали, что Торговец и Флавия Несравненная были в интимной близости еще в империи Юга, на каторге слантерса. Умеющая колдовством прихорашивать свое тело женщина, выглядела в последнее время максимум на двадцать пять, и вполне понятно, что главный шафик мог и забыть о ее сорокадевятилетнем возрасте. Поэтому за последние два года парочка не раз была замечена в совместно проводимых ночах как в Башне, так и в подаренном для Флавии поместье. Так что некоторая ревность, проскакивающая в словах красавицы, всеми воспринималась с пониманием. Хоть коллеги скорей дружили между собой, чем являлись любовниками, но интимная связь между ними тоже следовало учитывать.

Поэтому король ответил лишь, когда они проходили по подземному тоннелю, связывающему Башню Шафика с дворцом монарха Ягонов:

- Де нет, в такие рискованные места ни он, ни я никогда не забирались. Зачем? Если вполне хватает прекрасных женщин полностью свободных от супружеских уз?

- Ну, как говорится, запретный плод сладок вдвойне, - настаивала придворная шафик. - Да еще под воздействием далийского вина…

- Еще раз, нет! Тем более что совсем недавно Дин мне ясно при последней нашей встрече заявил: все, говорит, отгулялся живчик. Пора, мол, и мне семью заводить. Я как раз и думал, что сюрпризом станет какая-то симпатяшка, а оно вон как получается…

Все трое надолго замолкли, каждый по своему переваривая мысль про возможные кровавые разборки на почве ревности. Пусть даже женщина и незамужняя, но порой у нее такие ухажеры нервные попадаются, что частенько любого конкурента голыми руками готовы порвать на кусочки. И рвут ведь, режут, душат, Причем не только особи мужского рода, но и женского не отстают в творимых крайностях. Тем более что буйная фантазия у прекрасной половины человечества порой зашкаливает все разумные пределы.

Уже на входе в дворцовый госпиталь, Флавия и припомнила один такой случай, произошедший полгода назад в одном из дальних пригородов Вельги. Тогда там со всем поместьем сгорел знатный дворянин со своей матерью и находившейся с кратким визитом гостьей. Поговаривали что гостья в интимных отношениях с хозяином, но вначале никто и не заподозрил молодую вдову в причастности к пожару. Потому как она в то время была в столице, в городском доме. Хотя умышленный поджог признали сразу. И лишь благодаря случайному свидетелю, который на объездной дороге опознал в бешено скачущей всаднице истинную поджигательницу, дознавателям удалось раскрыть преступление. Нравы в королевстве царили в общем-то фривольные и наличие любовницы, тем более у очень знатного и богатого дворянина считалось вполне обычным явлением. Даже со стороны жен считалось плохим тоном об этом судачить. А тут вот такой скандал. Теперь молодая вдова сидела в мрачной темнице и с завидной настойчивостью пыталась покончить жизнь самоубийством.

Уже на входе в госпитальную палату, Флавия припомнила, и не сдержала соболезнующего вздоха: