Алесандр Шамраев - Вольный охотник 3 [СИ]

— Согласно сведениям агентурной разведки, в лице моего кхора, созрели яблоки и ранние сорта груш в дальнем секторе сада, вряд ли родичи пойдут туда, так что степень опасности быть застигнутыми на месте преступления, ничтожна.

— Если застукают, то только вас, я успею исчезнуть и вообще, я с малолетними преступниками не общаюсь. Жду вас в саду, если что, предупрежу об опасности. — Муха исчезла, а мы продолжили свой путь к конюшне.

Конечно, можно было бы сразу пройти напрямую, оседлать грифонов и отправиться кататься, никто бы и слова не сказал, но разве так интересно? Пробраться окольными путями, выкрасть грифонов и сбежать на них из дворца — вот это дело достойное двух принцев….

Что бы не привлекать посторонних и любопытных шелестом крыльев, мы попросили грифонов спланировать в сад. Как раз в это время, в дальнем секторе нам просигналили мнемосообщением, что горизонт чист и препятствий нет. В саду нас действительно ждала Муха и сразу же показала несколько деревьев с уже созревшими плодами. Пока грифоны лакомились фруктами, мы набивали свои сумки вкусняшками для тех, кто остался в конюшне.

— Мальчики, шухер, пора смываться, сюда идёт толпа садовников с корзинами и сдаётся мне, что именно в этот сектор сада.

Дважды повторять нам предупреждение не надо и буквально через минуту две крылатые тени пронеслись над кронами деревьев и только за пределами границы сада, мы набрали высоту и к дворцу подлетали не таясь, со стороны города, словно возвращались с вечерней прогулки.

В конюшне грифоны встретили нас радостным клёкотом, пускай по немного, но вкусняшки достались всем и вскоре всякие следы нашего путешествия в сад были уничтожены. А потом мы начали ухаживать за этими полу разумными крылатыми существами, — чистили их щётками, выгребали мусор из стойл, меняли воду. Это была традиция, с которой мы уже давно смирились и не пытались её изменить. Всё началось с того самого момента, как грифоны появились на Сигме — нашей родной планете. Вначале обе будущие императрицы ухаживали за тремя десятками летунов, так как никого другого, даже своих бывших всадниц, они к себе не подпускали. А потом, с малолетства, нас с Гарольдом стали привлекать к этой грязной работе и постепенно мы втянулись, так что это действие стало носить даже некий ритуальный смысл — только члены императорской семьи имели право ухаживать за грифонами. Это была официальная версия, хотя, конечно у них были свои конюхи, но не реже одного раза в неделю их чистили и кормили мы с братом, а иногда и сами императрицы.

Воспоминания нахлынули на меня…. Когда я был маленьким, я любил наблюдать, как мама Юлия гладила своего летуна, что-то шептал ему на ухо и частенько с ним разговаривала. Как правило, она жаловалась ему на непослушных сыновей, которые вымотали ей все нервы своими проказами, на непослушного мужа, который всё никак не хочет вести себя как взрослый, на бабушек мантикор и дедушку Гарольда, что растят из принцев непонятно что. Грифон постоянно соглашался с ней, кивал своей головой и норовил лизнуть в лицо, ну прямо как мой призрачный волк.

Пушок, а попросту Пуш появился у меня, говорят, с рождения, но я этого не помню. Первые воспоминания относятся к трёхлетнему возрасту и вылизыванию моих горьких слёз от расставания с братом — в пятилетнем возрасте Гарольда отправили учиться в начальную школу академии Ньюкасла и я горько переживал предстоящую разлуку. Пуш постоянно находился возле меня и поначалу я не понимал, почему окружающие не видят его. К счастью, вскоре на Сигму прибыл отец со своим волком и просветил меня. Не смотря на своё малолетство и попросту говоря бестолковость, я твёрдо усвоил, что видеть кхора могут только избранные, к которым относятся члены императорской семьи и некоторые другие люди, с которыми мне, возможно, повезёт встретиться. Именно тогда отец взял с меня настоящее мужское слово в том, что я никому не буду говорить о своём волке и постараюсь скрыть, кто мои родители, особенно когда последую за своим братом в школу Ньюкасла.

В школе на первых порах мне пришлось несладко, дело в том, что в отличие от Гара я родился с белокурыми волосами, и они ни как не хотели темнеть. Про меня даже сочинили стишок, из которого я запомнил только одну строку — 'настоящий блондин, на всю империю один'. Радовало только одно, в школе я мог сам определять свою причёску и первым делом избавился от девчоночьих длинных волос до плеч, за что вскоре получил нагоняй от мамы Алины и кучу упрёков от мамы Юлии.