Евгения Бойко - Драконья Кровь. Легенда Первая

Ты тоже… Драконья Кровь.

Говоришь сильнее?

Улыбка расцветает на губах богини Света. Синие искры вспыхивают в глазах.

Сверкают молнии, заставляя воздух дрожать от напряжения, а летящих на гаргулиях всадников пришпорить небесных быстрокрылов. Сраженный мощным ударом, один из них камнем падает вниз.

Шепот замерших, покрывшихся ледяной коркой губ: «Прощай Ариэнн…»

Ветер треплет белоснежные волосы, танцует в танце смерти метель, земля поет — боги наблюдают.

Богиня Света смеется.

Говорил, не полюбишь? Говорил не для тебя? Лучше смерть? О да… лучше. Но не твоя. Ее. Пусть будет так! Ты будешь вечно скитаться по свету, искать, терять надежду и вновь обретать ее. Никогда не сможешь ты отдохнуть в чертогах Света, никогда не сможешь утолить этой жажды, никогда не сможешь искупить грехи в пропастях Бездны. Умирать, и воскресать будешь ты, ибо я дарю тебе бессмертие! И станет вечная жизнь твоим проклятием.

— За что, богиня?

За то, что в жилах твоих Драконья Кровь, и пламя Силы отметило тебя. Этому миру нужен Хранитель. Не обижайся меня за проклятие — другого способа подарить бессмертие, нет.

— Я успею! Успею, прежде чем…

Успеешь? Ну, попробуй. Покажи, на что способен.

Меч выскальзывает из посиневших от холода пальцев. Глаза слезятся, и стекающие по щекам слезы тут же обращаются в льдинки. Все же люди не приспособлены для таких условий…. Вон сумрачным эльфам вроде все равно: красиво ложится их танец с мечами. Плавные движения, точно выдержанный ритм — даже буря не может сбить его.

Я улыбаюсь. Мне уже все равно — что красиво, а что нет. Все равно я умру. Не от удара мечом, так от холода и воспаления легких. Или той жуткой болезни, что я подхватила в переходе через горы. Она медленно забирает мою жизнь вместе с кровавым кашлем. Лекарство есть, но до него саги лета на драконах.

Какой же я была наивной, полагая, что смогу понравится ему! Смогу поднять всю сохранившуюся армию на борьбу с Тенями и выиграть ее.

Выиграть можно, но в том новом мире уже не будет меня. Будет вставать над горными пиками солнце, светить печальная бледная луна, а мое замершее тело навеки будет погребено в этой ледяной ловушке.

Крылатые Боги! Истинные Драконы! Дайте армии выиграть сражение! Заставьте лед отступить. Пусть умру я! Я — поднявшая их на битву, обрекшая их на неминуемую смерть!

Росчерком тонкого лезвия, я обезглавила серебристого волка. Голова с ощеренной пастью покатилась по пушистому покрывалу, уже порядком испачканному буреющей кровью. На свежем снеге появилась новая цепочка алых капель.

С каждой минутой их прибывает больше и больше. Этих бездушных порождений хаоса и затаенной людской злобы. Веками накапливаясь, формируясь из злых помыслов, темная энергия нашла способ воплотиться в материальную форму и заставить невольных создателей захлебнуться в собственной крови.

«Это за твою зависть, ненависть и подлость» — говорили обращенные на тебя глаза, в них искрился первородный Хаос. И силы ему дали мы сами.

Нельзя вечно творить зло, и думать, что развязка никогда не настанет. Пробил час возмездия. Часы вечности отмеряют последние часы жизни нашего мира.

Только бы нам выстоят! Убить этих тварей, так же как и мы оказавшихся в ловушке.

Не дать им вырваться на другие материки, не достичь главной крепости на краю этого острова, где спрятались немногие выжившие.

Родная земля, помоги!

Удар, удар, удар. Катятся головы, льется кровь. Извечный танец смерти продолжается. Темные всадники собирают свою кровавую жниву. А где-то там, за снежной бурей есть тот, ради кого я пошла на это безумство…

Красивый словно сам бог Солнца — с белоснежными волосами, темными глазами и приятным голосом, он был моей недостижимой мечтой. Моим кумиром. Ожившим сном. Могущественный властелин, спасший выживших, активировав портал и перенеся жителей на другой материк, куда ледяные твари еще не добрались. Я смотрела на него украдкой, понимая, что между нами — эльфом, всесильным властелином и простой смертной лежит сама бездна.

Еще до пришествия Теней, одеваясь в прекрасные платья и появляясь на приемах, я не смела, и мечтать о Его взгляде. А теперь точно ни на что не гожусь. С меня слетели, словно шелуха все придворные ужимки, потемнели когда-то ухоженные руки, растрепались волосы…

Ты так хотел сделать меня леди, мой бедный отец. Но ты слишком поздно опомнился — прожив почти всю сознательную жизнь с влачащей жалкое существование матерью, я не годилась для твоих целей. Не могла стать блистательной красавицей, готовой отдаться всякому кто предложит высокую цену, всякому кто причастен к высшей власти.