Даррен Шэн - Гора Вампиров

— Его зовут Хоркат Мульдс. Он карлик из Малого Народца. Он…

— Малый Народец! — ахнул стражник, опуская копье. Он пригнулся и бесцеремонно осмотрел лицо Хорката (вскоре после того, как мы вошли в туннель, Хоркат снял капюшон, чтобы лучше видеть). — Ну и урод!

Если бы у стражника не было копья, я бы ударил его за столь невежливые слова.

— Я думал, Малый Народец не умеет говорить, — сказал стражник.

— Мы все так считали, — ответил мистер Джутинг. — Но они говорят. По крайней мере этот говорит. У него послание для Князей, которое он должен передать лично.

— Послание? — Стражник почесал подбородок кончиком копья. — От кого?

— От Рональда Карлиуса! — спокойно ответил мистер Джутинг.

Страж побледнел и быстро сказал:

— Карлик по имени Хоркат Мульдс принимается вратами. Залы открыты для всех вас. Входите и прощайте.

Он отступил в сторону, пропуская нас. Через секунду дверь за нами захлопнулась, и наше долгое путешествие к Залам Горы вампиров закончилось.

Один из стражей в зеленой форме сопроводил нас к Залу Оски Вельма, который оказался Залом приемов (большая часть Залов носила имена знаменитых вампиров). Мы оказались в небольшой пещере с бугристыми стенами, почерневшими от сажи и вековой копоти. Она освещалась и обогревалась несколькими кострами, воздух был насыщен дымом, который медленно покидал пещеру, просачиваясь сквозь естественные трещины и отверстия в потолке. В центре стояли несколько грубо сколоченных столов и скамеек, где прибывающие вампиры могли отдохнуть и поесть (ножки столов были изготовлены из костей крупных животных). На стенах висели плетеные корзины с обувью, которую каждый мог выбрать для себя. Всегда можно было узнать, кто уже прибыл на заседание Совета: на одной из стен укрепили большой черный камень, на котором вырезали имя каждого вновь прибывшего. Когда мы заняли места у длинного деревянного стола, я увидел, как вампир влезает на лестницу, чтобы добавить к длинному списку наши имена. После имени Хорката он приписал в скобках «карлик».

В закопченном дымном Зале вампиров было немного — только мы и еще несколько прибывших совсем недавно. К нам присоединились три-четыре стражника в зеленой униформе. Вампир с длинными волосами, по пояс голый подошел к нам с двумя круглыми мерами. Одна была доверху полна черствыми лепешками, другая — только наполовину — хрящеватыми кусками сырого и жареного мяса.

Мы взяли себе столько еды, сколько хотелось, и положили ее прямо на стол — тарелок не полагалось. Мы отрывали куски руками и зубами. Вампир вернулся с тремя большими кувшинами, наполненными человеческой кровью, вином и водой. Я заикнулся было про кружку, но Гэвнер сказал, что положено пить прямо из кувшина. Это оказалось непростой задачей, я облил подбородок и грудь, когда в первый раз попробовал отхлебнуть воды. Но пить без чашек оказалось куда забавнее.

Хлеб зачерствел, но вампир подал нам миски с горячим бульоном (миски были вырезаны из черепов разных животных), и хлеб оказался прекрасным, стоило отломить кусочек и обмакнуть его в густой темный бульон.

— Как вкусно, — промычал я, доедая третью лепешку.

— Лучше не бывает, — подтвердил Гэвнер. Он съел уже пятую.

— А вы почему не едите бульон? — спросил я мистера Джутинга, жевавшего черствый хлеб.

— Бульон из летучих мышей мне вреден, — ответил он.

Моя рука застыла на полпути ко рту. Сочный кусок хлеба, смоченный бульоном, шлепнулся на стол.

— Бульон из летучих мышей? — пискнул я.

— Конечно, — подтвердил Гэвнер. — А ты думал из чего?

Я уставился на темную жидкость в миске. В неверном свете я наконец разглядел тонкое кожистое крыло, что выглядывало из жижи.

— Кажется, меня тошнит, — простонал я.

— Не глупи, — фыркнул Гэвнер, сдерживая смех. — Когда ты не знал, из чего приготовлен бульон, он тебе понравился. Представь, что это замечательный куриный супчик. Ты ведь ел кое-что и похуже бульона из нетопырей, прежде чем дойти до Горы вампиров!

Я отодвинул от себя миску.

— Вообще-то я уже сыт, — пробормотал я.

Хоркат подобрал толстым ломтем хлеба остатки бульона из своей миски.

— А тебе нравится бульон из нетопырей? — спросил я карлика.

В ответ он пожал плечами:

— У меня на языке нет вкусовых… сосочков. Для меня… вся пища одинакова.

— Ты не чувствуешь никакого вкуса? — удивился я.

— Летучая мышь… собака… грязь — нет разницы. Я и запаха не чувствую. Потому что носа нет.