Галина Романова - Невозможный маг

Его монолог не остался незамеченным — дежурившие в воротах эльфы еще издалека углядели нежданных гостей, и, пока один бегал в замок доложить господам, другой встал поперек ворот, держа копье и щит и всем своим видом выражая готовность сражаться. Похвальное и отчаянное решение, тем более что Татва, отпустив повод коня послушницы, вышел и встал рядом с Норриком, глядя на рыцаря сверху вниз с таким видом, словно прикидывал — вбить его в землю кулаком или просто зашвырнуть подальше добрым пинком?

Эльфин подошел последним и встал, опираясь на посох. Он видел, как через двор в сторону ворот идут несколько эльфов — женщина, две девушки, юноша, — и гадал: кто это? Нет, его родные не могли неузнаваемо измениться за эти годы, но все-таки… Узнает ли мать маленького мальчика, которого бестрепетно отдала Видящим? Захочет ли принять?

Она его узнала. Юноша понял это по тому, как мать внезапно остановилась, прижав руки к груди. Они стояли на разных сторонах моста, как на разных берегах реки, и смотрели друг на друга. Потом губы матери шевельнулись — она хотела позвать сына.

— Не произноси моего имени, — опередил он. — Его больше нет.

— Как? — прошептала леди. — Но это невозможно!

— Они все про тебя говорят одно и то же! — не смог промолчать Норрик. — «Это невозможно!» «Этого не может быть!» Скулы сводит! Очень даже может быть, миледи! Он теперь маг, и его зовут по-другому. Эль, да скажи ты им!

— Эль? — эхом повторила женщина.

— Великий маг Эльфин…

— Эльфин Невозможный, — шепотом уточнил юноша.

— Да! Эльфин Невозможный, — с невозмутимым видом поправился Норрик. — Так его теперь зовут. И почему я сам не догадался до этого прозвища? Ну нам позволят войти или как? Я, между прочим, есть хочу!

— Ой! — Мать вдруг всплеснула руками. — Простите нас. У нас теперь так редко бывают гости! Проходите! Все проходите! Мы вам рады!

Она окликнула прислугу, которая отиралась тут же, любопытствуя, и приказала принять у путников лошадей и приготовить им комнаты для отдыха. Девушка-послушница в синем наряде Видящей заслужила от нее больше внимания — леди почтительно поинтересовалась, не угодно ли госпоже принять ванну с дороги и не будет ли особых указаний относительно меню. Ведь волшебницы часто соблюдают определенные обеты, когда то или иное блюдо оказывается под запретом. Девушка смущенно отвечала, что ничего особенного ей не надо.

Эльфин подошел и взял ее за руку.

— Мама, — он впервые произнес это слово с тех пор, как они встретились, — не надо обращаться к ней «госпожа». Это моя невеста. Ее зовут, — он замялся, ибо у Видящих нет настоящих имен, — ее зовут Эниссель Ясноглазая.

Девушка вздрогнула — этим прозвищем юноша лишний раз хотел напомнить о том, что однажды ей предстоит лишиться зрения.

— Мы обязательно поженимся, — продолжал Эльфин, не сводя с нее взгляда, — как только я вернусь от императора. Я хотел, чтобы Эниссель пока осталась здесь, под присмотром семьи.

Он запнулся, произнося последнее слово: хотя мать его узнала и впустила в дом, ни она, ни кто другой так и не дал ему понять, что он принят, как родной брат и сын. И оказался прав — его мать переглянулась с дочерьми и сыном с таким видом, словно спрашивала у них совета.

— Что ж, — наконец произнесла она, — прошу проходить.

Можете звать меня леди Лорирель, — и неожиданно добавила: — Мой муж погиб, сражаясь под знаменами Наместника. Как и мой сын Мерадор. У них с женой не было детей, и вдова вернулась к своим родителям. Моя старшая дочь Ленирель перед самой войной вышла замуж, и я ничего о ней больше не знаю.

Эльфин вздрогнул, но не столько от известия о смерти отца и брата, сколько от того, каким тоном это было сказано. Мать как бы давала ему понять — это все новости, на которые он может рассчитывать.

— Это очень печально, — сказала бывшая послушница, бросив быстрый вопросительный взгляд на Эльфина, который все еще не отпускал ее руки. — Мне жаль. Я тоже ничего не знаю о своей семье.

Все вместе они поднялись по неширокой лестнице в полутемный из-за узких старинных окон парадный зал. Он занимал почти весь второй этаж, за исключением небольшой лестничной площадки. Кухня и кладовые находились на первом этаже, а жилища слуг, библиотека и покои знатных господ — наверху. В большом зале семья проводила большую часть времени. Тут были установлены большие пяльца для вышивания, у камина были разложены на подушках музыкальные инструменты, на одном из столов лежали раскроенные детали нового платья.