Сильнее жизни

— Дал уйти? Он же хотел нас убить! — возмутилась я.

— Поверь, если бы хотел — убил не задумываясь.

— Тогда что я должна знать о нем и ему подобных?

— Что же, слушай, и ужасайся, — усмехнулся Кристоф, — они всегда на шаг впереди, кто бы из них тебя не преследовал — он будет умнее, быстрее и сильнее тебя! Они не знают раскаяния и сомнений. Для них главное — цель. Все человеческое чуждо их натуре. Это злобные хитрые и коварные существа. И твоя сестра — одна из них!

— Почему ты так говоришь?

— Ты забыла сцену в коридоре? Или напомнить, что Лариса сделала с тем несчастным?

— Не нужно, я помню, — в горле стоял тугой ком, и в эту минуту мне захотелось заплакать.

— Не вздумай! — грозно предупредил Кристоф, — если хочешь прожить достаточно, чтобы найти сестру — придется тебе избавляться от подобных слабостей.

Его слова послужили некоторой встряской, и я снова постаралась мыслить здраво.

— Ты знаешь, что с моей сестрой?

— Нет, — отрезал Кристоф, не сводя взгляда с дороги.

— Ты можешь мне хотя бы сказать, куда она уехала и зачем?

Поколебавшись несколько минут, Кристоф ответил:

— Я не знаю где она и что с ней. Более того, мне не известно — жива ли она. Но вот что я тебе скажу — если твоя сестра покинула тебя, даже не успев или не посчитав нужным объяснить — значит, была достаточно веская причина. Для нее.

— Что ты хочешь сказать?

— Как я тебе уже говорил — Лариса — Искуситель — она толкает жертву на самые дерзкие, необдуманные, и порой жестокие поступки. Чем труднее ей это дается, тем мощнее Anima, которую она получает в конце.

— После его смерти? — робко спросила я.

— Не всегда дело заканчивается смертью жертвы. Выживает тот, кого Искуситель пожелает оставить в живых. Покорить их, сделать зависимыми, послушными своей воле! Но этого удостаиваются не все — лишь самые упорные, не подающиеся влиянию. Для Искусителя особый шик — заполучить подобную жертву.

— Неужели в них нет жалости? — возмутилась я, — как можно просто взять и сломать человека ради призрачного удовольствия иметь в своем распоряжении очередную живую игрушку?

— Мы демоны! Это наша суть — творить то, что другим не под силу!

— Неужели ты действительно считаешь, что люди, обладай они подобными способностями, использовали бы их как вы?

— О нет! Конечно, нет! Человек — самое невинное, милосердное и порядочное создание! И ничто не заставит его убивать, грабить, насиловать, унижать! Ничто, кроме нас — злобных падших, которые живут страданиями этих божьих творений. Кстати! Те молодчики, которые хотели убить вас с Ларисой — думаешь это происки демонов? Вам обеим просто повезло, иначе ничто не могло бы спасти твою сестру. И вряд ли их рука дрогнула от осознания, что ты человек. Охотники не щадят никого — ни демонов, ни тех, кто по их мнению им помогает.

— Твоя ирония неуместна! Ты не прав, — возразила я, — не все люди таковы. Мы разные, но каждый заслуживает шанса на счастье.

— Мы тоже! Но у нас забрали даже это!

— Я знаю, что никогда не смогу осознать всю глубину вашей потери, — осторожно начала я, — но разве сейчас, живя среди нас, вы не можете не причинять зла нам и друг другу? Неужели Anima — настолько важна для Искусителя, что он готов на любые злодейства, чтобы ее получить?

— Она — как вторая жизнь. Чем больше людей ты обрек на смерть — тем большую силу получил.

— Но разве без нее нельзя? — настаивала я.

— В нашем мире это невозможно, — отрезал Кристоф. Он был со мной достаточно терпелив, но, похоже, мои вопросы стали его раздражать, — мы — демоны. И святыми нам не быть уже никогда!

— Как мне найти сестру? — поспешила я сменить тему. Он прав — что толку спорить — он тот, кто он есть, и мои слова не смогут изменить его сути. Так же, как они не смогут изменить того факта, что моя сестра живет смертями людей. Но кто же в таком случае для нее я? Еще одна надоедливая жертва? Или она искренне хочет стать частью моей жизни? Но пока я не найду Ларису, эти вопросы так и останутся без ответа.

— Мне удалось отследить ее машину. Еще несколько часов — и мы будем на месте. Тебе следует немного поспать, — добавил Кристоф.

Откинув голову на спинку сидения, я прикрыла глаза. До этой минуты я и не подозревала, насколько устала. Во сне я слышала шум воды, и слабый голос Ларисы, зовущей меня. Я шла на ее голос, замечая, как солнце, погружаясь в волны, становится алым, день, сменяет ночь, слышится неумолимый шум бьющихся о берег волн. Я знала — стоит мне сделать еще хотя бы шаг — и я растворюсь в этой пучине, не имея даже слабой надежды спастись.