Юрий Валин: Дезертир флота

В глубине зарослей хрустнула ветка. Теа немедленно выстрелила.

Тишина.

– Ушло. Ушел, – шепотом сказал Бат.

– Гм… а кто-нибудь в него попал? – поинтересовался вор. Теперь ему казалось, что та малопонятная тень ему привиделась. Уж очень нелепая. Никакой хищник так выглядеть не может.

– Я попал, – уверенно сообщил Ныр. – Вижу что-то серое, живое. Здоровенное. Ну и всадил. Кровь там должна быть.

– Хрен с ней, с кровью. При свете рассмотрим. Оно точно ушло? Далеко? – придирчиво поинтересовался вор.

– Ты так спрашиваешь, как будто оно тебе денег задолжало, – прошептала Теа.

– Я ему готов простить. И деньги, и два совершенно напрасно выброшенных болта, – благородно заверил Квазимодо.

– Ой, Ква, рыжая тебе такую расточительность припомнит, – хихикнул Ныр. – Нужно его догнать и обязательно денег стребовать. Вон у Теа от жадности даже пупырышки на ногах появились.

– Детка, ты бы все же оделась, – спохватился вор.

– Успею. Я, когда удирала, здорово согрелась. Этот бегает быстрее меня. – Лиска проковыляла к костру, сняла сапог и принялась натягивать всю одежду по порядку.

– Вот это представление, – мечтательно сказал Ныр. – Кто бы мне раньше сказал, что передо мной прекрасная оборотниха раздеваться и одеваться будет. Одеваться и раздеваться…

– Сейчас по шее дам, – посулила Теа. – И вообще, с каких это пор тебя моя задница интересовать стала?

– Так ведь нет никого больше. Этот, подстреленный, так и не показался, даже какого он полу непонятно.

– Вот хренотень. Лягушка, совсем ты неукротимый стал, – засмеялась лиска. – Хоть бы мужа моего постеснялся.

– Так я что? Я только полюбоваться.

Теа, уже почти одетая, подошла к фуа, неожиданно обняла за плечи:

– Брось, великий стрелок. Я знаю, что ни тебя, ни длинного нашего, – лиска похлопала смущенного Бата по плечу, – я как сука не интересую. За это я вас и люблю, рыла вы свинячьи. Мне и самой только Полумордый нужен. Вот охладеет он ко мне, тогда берегитесь.

– Тебя, дорогая, точно за хвост чуть не цапнули. Несешь языком непонятно что, – укоризненно сказал Квазимодо. – Давайте лошадей успокоим. Дежурить сегодня парами придется. Хочешь, оставайся с Лягушкой охранять – будете друг другу байки неприличные рассказывать…

– Муж, за что? – возмутилась Теа. – Только мурашки по ногам побежали – и уже неугодна?

Теа уже чуяла открытое пространство. Ночью выпал снег, и теперь копыта Искры тонули в пышном покрове. Надоевший скрежет волокуш по насту сменился мерным шуршанием. Можно было слушать лес. Покрытая свежим, почти нетронутым покрывалом снега тропа прихотливо вилась среди деревьев. Лес притих, примериваясь к своему новому непорочному наряду. Даже суетливые белки не спешили скакать по снежному пуху.

Лиске здесь нравилось. Лес, совсем не похожий колючие низкие заросли Юга. Покатые, покрытые пятнами лишайников скалы. Животные, знакомые по каким-то идущим из древней памяти воспоминаниям. Холод, от которого легко укрыться в теплом мехе или у щедрого пламени костра. Опасности, понятные и непонятные. Теа живо помнила, как удирала, петляя между сосновых стволов и кустов можжевельника, от жуткой неизвестности, настигающей длинными легкими прыжками. Коротковатые лисьи лапы все-таки выручили – успела проскочить к огню. Болты и стрелы пришлись неизвестному не по вкусу. Несколько лужиц темной, странно пахнущей крови отыскались утром на снегу. Мало, если учесть, что Теа была уверена в том, что два раза точно не промахнулась. Да и Лягушка уж очень убежденно хвастал.

Кто же это мог быть? Теа предвкушала осторожную охоту. Без спешки, «спокойненько и с головой», как любит говаривать Полумордый.

Впереди река. Теа чуяла ее даже скованную льдом. Вот и Ныр вытянул шею, почувствовал. Сейчас начнет про какие-то свои пешни да подледные самоловы разглагольствовать.

Впереди с ветви, осыпав целое облако снега, тяжело поднялась сова. Старая знакомая – лиска уже привыкла к ее постоянному присутствию. И когда только такая здоровенная птица кормиться успевает? Ведь сопровождает бредущий по лесу отряд как привязанная. Или она только за ней, за лисой, следит? Тогда ночью забила крыльями, взлетела, заставила напрячься, заметить затаившегося во тьме Того, Кто Без Имени.

Пока без имени.

Славная была погоня.

Улыбаясь, Теа обернулась:

– Мы к реке выходим. Ква, ты говорил что-то про реку? Кажется, дымком тянет.

– От реки дымом? – немедленно ужаснулся склонный к глуповатым шуточкам фуа.