Вера Сёмина - Крылья ангела или И вся королевская рать...

Ты смешная, — с теплом в мысленном голосе заметил узник.

В смысле» — насторожилась я.

Ты действительно ничего не знаешь о том куда попала, кто я, но совершенно не боишься помогать незнакомому тебе существу. Ты словно из другого мира, — честно ответил он.

Угадал из другого, но и там мои поступки, тоже считают странными.

Почему ты всегда мне отвечаешь правду» — растерянно спросил узник.

Так, стоп. Что это за странная перемена в пациенте» Откуда такое доверие к моим словам» И где тут подвох зарыт»

Марго

А откуда вдруг такая резкая перемена в отношении моей правдивости» — выйдя из ступора, в который меня ввела банальная вера собеседника, спросила я, на всякий случай, ожидая подвоха, мало ли что.

Твоё заклятье справляется с наложенным на меня проклятьем, — с теплом в мыслях ответил узник, чем снова меня озадачил. — Так почему ты говоришь правду»

Потому что лгать не люблю.

Не боишься, что сказанное тобой используют против тебя» — так же миролюбиво спросил пациент.

Сам посуди, правде намного сложнее верить, чем лжи, как и верить легче в худшее. Причем это идет на интуитивном уровне, потому что разочарование и предательство приносят боль, а боль любой разумный старается избегать. Поэтому я не боюсь, что то что я скажу, используют против меня, для этого им еще сначала надо будет поверить в мою честность, — хмыкнула я. — А с той репутацией что мне досталось в наследство, это равносильно чуду, крупному и необъятному.

Не всегда будет так, — с твердой уверенностью в голосе заметил мне собеседник.

Доживу, тогда и разбираться буду, — легкомысленно ответила я вставая. — Кстати, как ты относишься к тому, чтобы покинуть столь негостеприимное место»

Насколько помню, тебя связали, — заметил он, — а я сейчас не в той форме, чтобы справиться с цепями.

Сейчас я уже не связана, — заметила я и подошла к пациенту, что бы лучше понять как же его снять с цепей. Основной вес тела приходился на руки и ноги, однако кроме стандартного набора был еще ошейник шипами внутрь по ощущениям с магической начинкой и прикованный к стене. Эх, почему я в прошлой жизни медвежатницей не была» Хм, а какое там Тоис заклинание творила, когда мы из тюрьмы сбегали»

Приятные у тебя духи, — сбивая меня с настроя, заметил узник, — Очень необычные.

Духи» — непонимающе переспросила я, всё еще пытаясь вспомнить, что там подруга делала, чтобы открыть дверь. Вспомнив, наконец, нужные слова, аккуратно дотронулась до руки пациента, он вздрогнул. — Прости, если сделала тебе больно, потерпи, сейчас сниму цепи.

Почему ты помогаешь мне» — спросил узник. — Зачем?

Просто так, — вспомнив свою первую встречу с Тьмой ответила я, чуть приподнимая его магией воздуха, чтобы он не грохнулся со всего маху об пол, после моего заклятья. — Ведь кто-то должен появляться тогда, когда кажется что уже ничего нельзя исправить, так почему бы не я»

Выживает только сильнейший, — грубовато заметил узник.

Ты прав, выживает только сильнейший, а живёт тот, кто не боится быть слабым, — озвучила я своё мнение на лозунг уже давненько набивший оскомину. — Калечить свою душу ради выживания и мести, легче, чем понять и простить.

Может, ты еще скажешь, чтобы я полюбил своих врагов» — гневно с огромной долей яда в голосе спросил узник.

Простить и забыть не одно и то же, а врага, причины поступков которого ты смог понять, намного легче осудить так как он того заслужил, — обиженно фыркнув объяснила я свои слова. — А давать повод для радости врагу тем что тебе плохо от того что он существует, Зачем? Пусть лучше мучается в догадках, с чего вдруг его простили. Точнее, что он упустил, жив ли еще или ему это мерещиться» Страх врага перед неизвестностью намного сильней ранит противника, чем твоя ненависть.

Ты… — не успел он договорить, как подействовало законченное мной заклятье и он благополучно завис в воздухе, узник сбился с мысли и спросил. — Как ты меня поддерживаешь в воздухе»

С помощью магии воздуха. Как твоё состояние, идти сможешь» — спросила я, с сомнением оглядывая поврежденные ноги пациента.