Игорь Байкалов - Полёт Ястреба

— Она сама захотела помочь выполнить эту миссию, — Демиург посмотрел на неё. Их взгляды встретились. И хоть я не слышал слов, мне казалось за две секунды они успели обсудить многое. Во всяком случае, настроение у Молнии сменилось на диаметрально противоположное.

— А что будет, если мы не захотим выполнять ваши указания? — спросил Манулов.

— Указания? Нет. Существуют вещи, которые происходят помимо нашей воли, — ответил Демиург. — Кому как не вам, Руслан, знать это. Вы, как никто другой здесь, испытал весь ужас безумия. Есть поступки, за которые приходится платить высокую цену. И мы тоже внесли в этот процесс свой вклад. Уверен, когда вы узнаете о нём, поймёте, что этот вклад был немалым и оцените его, — он чуть помолчал и добавил. — Надеюсь, эта жертва не будет напрасной…

Итак, в нашем экипаже прибавление: «новорожденная» Молния теперь была с нами. Последующие два дня после диалога с Демиургом мы привыкали к новому формату и ремонтировали разведчик под наблюдением ворчливого Ястреба. Всё-таки корабль побывал в двух битвах, а это немало. Со вчерашнего дня за работу принялся Бернар. Он оказался неплохим техником, и не будь Манулов так суров, они бы сработались быстро.

Я вернулся к своим обязанностям и запускал «спящие» до этого момента сервисы Ястреба. Во время работы мне даже казалось, что всё вернулось на круги своя: я снова инженер и занимаюсь, чем мне и положено, а Молния постоянно общалась с искином, впитывая информацию с невероятной скоростью. Даже для меня было непостижимо, как она умудряется сохранять такой бешеный ритм. Казалось, Молния даже не спит. Ещё когда я учился, у нас на факультете был один подобный уникум, но она превосходила его на порядок. Новую информацию она не просто схватывала на лету, но и сразу же выдавала хорошие весьма точные и ёмкие связи. То, что она не человек, замечалось только в этом, а в остальном она была вполне обычной и даже иногда забавной.

Я старался наблюдать за ней, пытаясь понять, к чему она стремится, почему отказалась от мира своих создателей, ведь ждут её отнюдь не райские кущи, а вполне серьёзные испытания. Вспоминая моё предложение, уничтожить корабли каргонцев, я сомневался, что она способна их пройти. Что и говорить, я и в себе-то не был уверен…

«В общем, всё отлично», — подвёл я итог своим размышлениям и, с удовлетворением надавив на клавишу пуска, понял, что допустил ошибку в скрипте. Пришлось спешно жать отмену.

— Эй, осторожно! — завопил Ястреб.

— Ничего страшного с тобой не произошло. Откати транзакцию и всё.

— Откачу, конечно. Однако согласись, если бы нейрохирург, что сделал не так, ты бы тоже кричал.

— Скорее бы мычал, — ответил я и решил перейти на иную тему. — А что делает сейчас Молния?

— Переодевается.

— Э-э… — я удивлённо уставился на селектор. — Не понял, как это? — вырвалось у меня.

— Ну, вам, людям, виднее, как это. Куда нам, имитациям разума, — недовольно пробурчал Ястреб. — Мы с ней обсуждаем различные направления моды. Она очень интересует историей нашей культуры.

— Сейчас приду, — слова искина заинтриговали меня, и я выглянул из кабины и шарахнулся от неожиданности.

— Что это на тебе?! — вырвалось у меня.

— Прикид, — ответила Молния.

Молния стояла посередине кают-компании в совершенно невообразимом и диком одеянии: черная кожаная куртка, обтягивающие штаны, тёмный платок с белыми черепами на голове.

— Мы с Ястребом как раз просматривали историю 20 века. Так одевались люди, принадлежащие к одной из субкультур западного общества. Хотя мне больше нравятся платья середины 18 века, вот только они сильно жмут в талии. Ястреб говорит, что так и должно быть. Зачем это?

— Чтобы подчеркнуть фигуру, сделать её более стройной, — ответил я.

— Это деформирует скелет.

— На первый план выдвигалась эстетика, — пояснил я.

— Эстетика? Нет, здесь дело не в ней, — сказала она. Моему удивлению не было предела. Кто из нас землянин? — Здесь причина в другом: следование некоторым идеалам. В данном случае красоты. А согласись красота и идеалы красоты не совсем одно и то же.

— Да, пожалуй…

— Ты не замечал, как меняется одежда людей? С течением времени она становится практичнее и даже проще… впрочем, это касается и нравов.

— Это плохо?

— Сложный вопрос, — ответила она. — Как можно определить плохо это или хорошо? Одни ценности сменяются другими, что-то становится важным, другое — несущественным. По сути это лишь отображает период развития цивилизации или субцивилизации. За предыдущим витком идёт следующий, и всё повторяется снова. Но как можно оценить отражение? — она пожала плечами. — Либо оно правдиво, либо — нет. Больше никак. Я бы советовала тебе отбросить такие мысли.