Сергей Бадей: Вольный полет

Воин, видимо, принял какое-то решение. Он решительно повернулся, сказав при этом несколько слов, и махнул рукой, приказывая нам следовать за ним. Он двинулся в сторону от тропы, в лес. Понятно. Сам решение не смог принять, будет советоваться с теми, кто может. Мы покорно, с поднятыми руками тронулись за ним. Около шести воинов, по обеим сторонам, сопровождали нас, зорко следя за каждым нашим действием. И опять мне пришлось удивляться. Было такое впечатление, что по лесу шел я один. Во всяком случае, шелест листьев, шорох хвои и треск сучков производил только я. Все остальные двигались совершенно бесшумно. Как будто они плыли над поверхностью. К моему неудовольствию, Сема ни в чем не отставал от этих парней с луками, в отношении бесшумной ходьбы.

В сумерках определиться было трудно. По моему мнению, я оттрещал от тропы, метров сто, или около того, когда шагающий впереди предводитель нашего конвоя остановился. Он широко махнул рукой, сказав (или пропев) длинное слово. Удивляюсь, как он только язык не сломал, столько там было согласных звуков. Между деревьями, вдруг, возник ярко-зеленый контур. Он полыхал изумрудным сетом, освещая пространство метров на десять вокруг.

— Сема, а ведь мы не на Земле, — поделился я результатом личных выводов.

— Сам уже догадался, — откликнулся мой наблюдательный друг.

Резкий повелительный окрик одного из сопровождающих прервал нашу содержательную беседу о множественности миров.

Весь наш небольшой отряд промаршировал в изумрудную рамку. Я было притормозил, но укол (кажется стрелы) в мягкое место правой ягодичной мышцы, придал мне решимости двигаться дальше.

Сам процесс вхождения в эту изумрудную хрень прошел безболезненно. Какое-то ощущение невесомости присутствовало, но не более. Доли секунды, и мы в другом месте. Если бы я мог, я бы восхищенно почесал затылок, но, во избежание почесываний острыми предметами в других частях тела, этого делать не стал. Вот это да! Нуль-транспортировка! Мечта всех земных физиков и иже с ними. Они там изобретают, а тут уже есть и, судя по всему, в массовом производстве.

Вывалились мы в этакую аллейку. Широкая мощеная маленькими кирпичиками, дорожка. В воздухе висят разноцветные шарики света (и надо заметить, освещают они очень даже неплохо), скамеечки на ажурных ножках расставлены в прихотливом беспорядке. Урн нет. Это обстоятельство меня несколько обескуражило. А куда мусор девать, неизбежный при променадах семейств? Да и сплюнуть, что иногда очень хочется, некуда.

На одной из скамеечек в свободной позе сидел представитель местного населения. Он не был одет в доспех. Его одеяния составляли одежды свободного покроя. Светло-зеленые штаны у ступней стянуты чем-то типа шнурочка с завязочками, туфли с загнутыми кверху носками, белая, расстегнутая у шеи рубаха. Длинные волосы были свободно рассыпаны по плечам. Когда мы подошли ближе, и я смог рассмотреть подробнее этого типа. Я невольно остановился, разинув рот. Было от чего!

Передо мной сидел самый настоящий эльф. Ага! Вот тот самый, ушастый, то есть остро ушастый. Он без всякого интереса скользнул глазами по нашим унылым фигурам с поднятыми руками, и снова уставился вглубь леса (или парка, кто их тут разберет?). А я, за остановку, получил еще один чувствительный тычок острым в спину.

Ох, и не понравился мне этот, полный пофигизма, взгляд. Он мог говорить о чем угодно. В том числе и о том, что таких, как мы, здесь повидали уже немало. Мы прошли по этой аллее до конца и остановились перед маленьким домиком. А ничего такой домик, красивый.

На крыльце появилась еще одна личность. Эльф, разумеется. Серебристые волосы, стянуты на голове широкой лентой, удивительные, фиолетовые глаза, плащ серебристого же цвета свободно спадал с нешироких плеч. Каждое его движение показалось мне каким-то наигранным, акцентировано-изящным. Как у неискреннего актера, ей Богу!

Командир нашего конвоя что-то ему доложил. Эльф подошел к нам, осмотрел и что-то процедил сквозь зубы. Мы, что вполне естественно, ответили ему искренним непониманием.

Изящно приподняв правую бровь, эльф изобразил удивление. Он снова что-то сказал, судя по всему, на другом языке. Эффект был тот же — наше непонимание. Бровь приподнялась чуть выше. Последовала еще одна попытка что-то узнать. И снова на непонятном нам языке. Хоть бы на английском, или французском что-нибудь спросил бы! Хотя, о чем это я? Если мы, как было мудро мной замечено, не на Земле, то и Англия, и Франция остались там, где и все остальное. Вот ведь положение, а!