Беверли Бартон: Убежище

Девятисотдевяностадевятиакровое убежище лежало на особенной линии, и всякий раз, когда в земле происходили какие–нибудь изменения, любая мелкая дрожь или землетрясения, эти природные силы просто обходили вокруг огражденного Убежища. Но Рейнтри впитывали энергию, произведенную многочисленными мелкими вздрагиваниями земли. Много лет назад триада Рейнтри, в жилах которых текла королевская кровь, поместила на эту землю защитный покров, и ежегодно в день весеннего равноденствия Мерси и ее братья обновляли древние чары. Только обладающий магической силой, равной или превосходящей по мощи силу членов королевской семьи Рейнтри, мог проникнуть сквозь невидимый барьер, ограждавший это место от посторонних.

Сидония с дрожью вспоминала пугающие рассказы об Ансара и легенды о Сражении, которое стерло с лица земли этот злобный воинственный клан. Всех, кроме успевшей сбежать горстки людей, о которых никто никогда больше не слышал.

Раскатывая бисквитное тесто, Сидония притворилась, что не замечает, как маленький ребенок на цыпочках пробрался в комнату. Возможно, это была старческая слабость – в конце концов, ей уже восемьдесят пять – но она любила эту маленькую девчушку с той преданностью, что граничила с одержимостью. Ева Рейнтри, красивый, очаровательный, не по годам развитый и непоседливый ребенок, с первого же взгляда похитила ее сердце. Мерси родила дочь дома, в своей спальне наверху, и, как она сама пожелала, с ней находилась только Сидония. Роды были трудными, но не тяжелыми. Ее ребенок вошел в мир как безупречный образец женской красоты, с золотыми волосами своей матери и изысканными чертами лица. И очаровательными зелеными глазами Рейнтри – доминирующим наследственным признаком, отмечавшим обладателей таких глаз как истинных Рейнтри.

Сидония отказывалась думать о другой маленькой, но существенной наследственной отметине, которой обладал этот ребенок, о которой знали только она и Мерси. Эта деталь выделяла Еву изо всех других и делала настолько особенной, что должна была храниться в тайне даже от Данте и Гидеона.

Ева подкралась сзади к Сидонии, которая затаила дыхание, выжидая, чтобы узнать, какую проказу выкинет малышка этим утром. Внезапно скалка выскочила из рук и пролетела по воздуху, с глухим стуком приземлившись на пол в середине кухни. Вскрикнув, как будто она действительно удивилась, Сидония обернулась и прижала руку к сердцу.

– Ты испугала меня до полусмерти, маленькая.

Ева хихикнула. Этот звук напоминал приятную музыку.

– Это новенькое, только что научилась. Мама говорит, это называется ле–ви–та–ци–я. Думаю, что буду хороша в этом, как ты считаешь?

Вытерев руки о цветастый передник, Сидония наклонилась и слегка щелкнула Еву по носу.

– Полагаю, ты будешь очень хороша во многих вещах, но все же должна учиться управлять своими способностями и всегда использовать их с мудростью.

– Мама говорит то же самое.

– Твоя мама мудрая женщина. – Да, Мерси была мудрой. А еще хорошей, милой и любящей. И она была самым сильным в мире эмпатом. Она могла почувствовать чужую боль на расстоянии, отогнать ее и излечить. Но платила за это собственными страданиями, которые часто лишали ее энергии на много часов и даже дней.

– А еще она очень красивая, – сказала Ева. – И я тоже.

Сидония засмеялась. Нет ничего плохого в том, чтобы знать свои сильные стороны.

– Да, ты и твоя мама – обе красавицы.

Мерси была столь же прекрасна и внутри, но Сидония опасалась, что про ее драгоценную маленькую Еву нельзя сказать то же самое. Она была хорошим ребенком, с добрым сердцем, но были случаи, когда ее характер неудержимым образом вспыхивал, и тогда Сидония и Мерси становились свидетельницами невероятной, неизученной силы.

– А где мама? Она не будет со мной завтракать? – спросила Ева, заползая на табурет у стойки, отделявшей кухню от комнаты для завтраков.

– Она поднялась на Амадей Поинт, чтобы подумать. И вот–вот вернется. – Сидония вновь вернулась к своему занятию. Подняла скалку, вымыла ее и начала раскатывать из теста круг в сантиметр толщиной.

– Ее что–то беспокоит? Что–то не так? – спросила Ева с недетской рассудительностью.

Сидония заколебалась, но поскольку знала, что Ева при желании может прочитать ее мысли, ответила:

– Насколько мне известно, все в порядке. Она просто почувствовала потребность помедитировать.

Сидония порезала тесто и поместила каждый кусочек в прямоугольную формочку, после чего засунула в разогретую духовку.