Светлана Дильдина - Сильнейшие

Кайе вскинулся:

— Никогда я не стану ограждать северных крыс от себя самого!

— Я даю тебе слово, что не стану направлять твою силу против юга — да ты и сам должен понимать: печать эта действует лишь вблизи «хозяина». Ты не хочешь расправиться с Лайа? Или — Элати?

— Более чем! — вновь рассмеялся, и головоног словно пошевелился, недовольный, разбуженный. — И ее, и тебя! — подобрался, словно перед прыжком.

— Не делай глупостей, котенок, — спокойно ответил Лачи, — Бросишься — будет плохо. Попробуешь перекинуться — еще хуже.

Ответом был короткий стон — жалоба зверя на отнявшего добычу. Наконец выучил, что бесполезно противиться каменному чудовищу. И боится его.

— Я дам тебе возможность исполнить хотя бы часть твоих желаний.

— Это… приятно, — сверкнули белые зубы. — И сдержите вы меня добровольно наложенной печатью? Справитесь?

— Справимся, — мягко сказал Лачи. — Впрочем — как тебе удобней, котенок. Может, и нет — если ты окажешься сильнее, чем считают все северяне. Согласен?

— А катись ты в Бездну! — по-кошачьи прошипел оборотень, прищурив ярко-синие сейчас глаза. — Бросил кость… "Убивай, как это любишь, а потом, может быть, тебе повезет?" — и прибавил длинную фразу, из которой Лачи понял лишь половину. И, поняв, восхищенно покачал головой — воображение у котенка богатое… а столько ругательств самому Лачи и не запомнить.

— Жаль. Значит, выиграла Лайа. Ты останешься жив… скорее всего, южане потребуют выдать тебя, и тебя, вероятно, им отдадут. — По тону северянина трудно было заподозрить неискренность. — Вероятно, друзья предпочтут оборвать твою жизнь раньше, чем тебя-растение увидят враги… а может быть, станут возиться с тобой до конца твоих дней. Правда, это вряд ли принято у вас на юге.

Сжатые руки и опущенная голова, каждая мышца напряжена. Лачи позволил себе улыбку. По гордости ударить — самое то. Она болезненна у южан. А растение… оборотень насмотрелся на собственную мать.

— Это ты отправил к нам Айтли? — глухо донеслось до северянина.

— Я.

— Так уж хотелось избавиться от племянника?

— Котенок, это не имеет отношения к тебе, — терпеливо откликнулся Лачи. — У меня были причины…

— Да ну? Ты хочешь избавиться от Лайа. Избавился от мальчишки… он мог занять твое место? Не мог бы справиться с ней, это я знаю точно!

— Не совсем так. Но ты все же немного умеешь думать…

— Ты спрашивал об этом в долине Сиван!

— Оставим это. Что ты мне скажешь?

— Нет.

Лачи выдохнул глубоко — и взглянул на пленника почти с восхищением. У того, казалось, все тело светилось улыбкой — ненавидящей и обреченной. Он не умел скрывать свои чувства, хотя, может, и предпочел бы гордое пренебрежение или иное что.

— Думаешь, брат сделает все, что нужно? Придет за тобой, например?

— Я верю ему. Но не жду.

— Ну хорошо, — Лачи слегка склонил голову на бок, по птичьи — словно прислушиваясь, что творится в сердце у дикой зверушки. — Хорошо. Есть еще тот твой мальчик… если он цел до сих пор. Мне почему-то кажется, да. Не думаю, что его особо охраняют там, у вас. Не обязательно нам самим ехать за ним, достаточно заплатить кое-кому с поселений. Может быть, он…

…Северянин шарахнулся, позабыв о достоинстве, когда бронзово-смуглое тело кинулось вперед. Кайе даже не попытался воспользоваться Силой — то ли понял, что бесполезно, то ли просто среагировал, как привычно энихи. Пальцы метнулись к горлу Лачи… удар, который убивает мгновенно. Самую чуточку не успел. Бездна… он почти порвал кольца головонога. Лачи вытер лоб, внезапно ставший мокрым, и понял, что рука вздрагивает.

— Йишкали таю, — хрипло проговорил Лачи, неотрывно глядя на мальчишку-южанина. Кажется, тот был без сознания… кольца отшвырнули его назад — лежал на спине, раскинув руки, и все еще пытался шевелиться. Изо рта, ушей и носа шла кровь, и, судя по прерывистому неглубокому дыханию, треснули ребра.

— Прекрати! — рявкнул северянин сам не зная кому, этому сумасшедшему полузверю-полуребенку или головоногу. Чуть не отдал приказ кольцам раскрыться, отпустить… Бездна, но ведь нельзя. Если почувствует, что хоть чуть-чуть может двигаться и дышать, он снова ударит. Вновь будет биться, как зверь о решетку, пока не убьет — неважно кого, себя или врага. Или пока не сумеет успокоиться… что вряд ли.

И все же велел каменному чудищу ослабить хватку.

— Как тебя терпели в Астале, — обронил Лачи, видя, что сознание возвращается к южанину.

— И ты… терпишь, раз не убил, — одними губами проговорил, вскинул подбородок. На сей раз человек одолел зверя.