Дмитрий Емец: Пегас, лев и кентавр

– А зачем ты прятал по всему городу розы и подбрасывал координаты? Одну розу я нашла в старой голубятне на «Савеловской», другую на чердаке двухэтажного дома на Полянке! Отвечай!

Ул наклонился, зачерпнул снег.

– А на «Войковской» не нашла? Так я и думал.

– Сознался! Ага!

– Не ага. Я просто видел, как её подбросили, – выкрутился Ул.

– Кто?

– Неизвестный в черной маске. Я преследовал его, загнал в угол, но он выпил кислоты. Остались дымящиеся шнурки. – Ул быстро посмотрел на негодующее лицо Яры и внезапно предложил: – Хорошо. Давай я это проору!

Прежде чем Яра его остановила, он вскочил на какой-то ящик и, держась рукой за столб, крикнул сквозь снег:

– Человечество, ау! Это моя девушка! Вот эта, в зеленой шапке! Ее не видно, потому что она за столбом прячется!

– Я не прячусь! – возмутилась Яра и, воспользовавшись тем, что он стоит на одной ноге, дернула его за щиколотку.

Ул полетел боком. В воздухе извернулся, как кот, перекатился и вскочил. Кому-то могло показаться, что он переломает себе все кости. Но это – если не знать, на что способен шныр и что такое шныровская куртка.

– Соображать надо! Асфальт всё-таки! – возмутился он.

– Я бы тебя навещала в больнице. Приносила бы в баночке геркулес и овсянку! – обнадежила его Яра.

– Постой! – быстро переспросил Ул. – Ты действительно считаешь, что овсянка и геркулес – это разные продукты? Хорошую мать я выбрал моим бедным детям!

– Чего-о??? – возмутилась Яра. – Каким таким детям?

Подошел Афанасий с минеральной водой. Вода была ледяная, а сверху на бутылку садился снег.

– Никто не хочет? – спросил он с надеждой.

Никто не хотел. Тогда Афанасий, мучаясь, отхлебнул сам, и у него сразу замерзли десны.

О чем-то вспомнив, он расстегнул рукав и озабоченно посмотрел на кожаный шнурованный щиток на левой руке. Похожий на средневековые наручи и продолжавшийся от запястья до локтя, щиток был украшен мелкими литыми фигурами. Птица с женской головой; подозрительно коротконогий кентавр; пучеглазая дамочка с раздвоенным рыбьим хвостом; лев, напоминавший пухлого оскаленного кота. Таким мог представить льва тот, кто никогда живых львов не видел, зато от пучеглазых дамочек с рыбьими хвостами отбивался острогой.

Рисунки переплетались и, чередуясь с виноградными гроздями, образовывали защитные пластины, жестко закрепленные на грубой коже. Единственное, что удивляло, – разный цвет металла. Пучеглазая дамочка была тусклая, зато оскаленный лев, кентавр и птица пламенели, будто их отлили минуту назад.

– А почему русалка погасла? А, ну да! Мы же выкрали из гипермаркета селедку и запузырили ее в Москву-реку! – припомнил Ул.

– Зеркального карпа! Твоя, между прочим, идея! – поправила Яра.

Увидев, как он разевал в аквариуме рот, Ул предположил, что он кричит: «Оооо! братья, я в засаде!» Коснулся русалки, и в гипермаркете стало одной рыбиной меньше, а в Москве-реке одной больше.

Ул сдул со щеки Яры снег.

– Ну идем, снежная баба, заряжать нерпь ! – задиристо сказал он.

– Сам ты снежный дед! – огрызнулась Яра.

Они быстро пошли к переходу. Откуда-то вынырнул крупный лохматый пес, побежал следом и принялся яростно их облаивать. Ул остановился, и пес остановился.

– ЧУДО! Былиин! Ну и что дальше? Никак не ага? – поинтересовался Ул.

Что дальше, пес и сам не знал. Жизненные планы у него были размытые. Он смутился, но сразу перестать лаять не смог и, несколько раз взбрехнув, неторопливо ретировался. Афанасий попытался угостить пса водой, но тот только мельком обнюхал горлышко.

Подземный переход был полон людей. Многие стояли на лестнице и трусливо высовывали головы.

– Закончился? Не закончился? – спрашивали они каждую секунду.

Яре стало смешно: толкутся в выкопанной под дорогой яме и злятся, что не могут пробиться в свои многоквартирные норки. Ул шагал впереди, как ледокол, ломая толпу широкими плечами.

– Позвольте вас протаранить! – просил он вежливо.

Афанасий пристроился за Улом и пользовался проложенной дорогой. У Яры тактика была иная – там, где Ул продавливал, она скользила ужом. Ближе к центру перехода Ул преисполнился необъяснимой вежливости и стал пропускать встречный поток. Для этого ему пришлось прижаться к стене, выложенной сероватой плиткой. Ул зацепил плитку рукавом и проследовал дальше. Несколько секунд спустя в том же месте оказался Афанасий. Он особо мудрить не стал: перекинул бутылку из левой руки в правую, дотронулся до стены и быстро двинулся вперед.