Ольга Сергеева - Хозяин Стаи

Старший надсмотрщик достал из специального кошеля на поясе ключ и, приблизившись к девушке, отпер замочек на ее ошейнике. Он постарался не прикоснуться к ней, но Зан все равно вздрогнула, словно едва слышный щелчок причинил ей боль. Широкая золотая полоска распалась в руках мужчины на две полукруглые половинки. Он протянул их ей:

— Возьми.

Зан машинально приняла кольцо гладкого светло-желтого металла и только потом посмотрела на то, что держала в руках.

— Зачем? Разве это принадлежит мне?

Ала-Хазир неопределенно покачал головой:

— Хозяева цирка подарили его своей рабыне в знак особого расположения. Я думаю, ты вполне имеешь право его себе оставить.

Зан в недоумении приподняла тонкую серебристо-светлую бровь.

— Я правильно поняла: твоя бывшая, а теперь освобожденная рабыня пришла к тебе, чтобы ты снял с нее ошейник, а ты предлагаешь ей его оставить? — ее губы как-то странно кривились, словно не могли решить, стоит ли им усмехнуться.

— Я просто хочу, чтобы ты подумала, как ты собираешься жить дальше! — прикрикнул на нее Али-Хазир. Хотя, если уж его крик ее и раньше никогда не впечатлял… — У тебя ведь совсем нет денег!

— Это не деньги, — Зан задумчиво покачивала на пальцах раскрытое кольцо ошейника.

— Это золото. Его можно продать на переплавку. На первое время тебе хватит.

— Это не деньги, — повторила девчонка. — Не деньги для меня, Али-Хазир. И ты это знаешь, — она вдруг осторожно, словно еще не смогла поверить до конца, прикоснулась кончиками пальцев к своей шее, к тому месту, где еще совсем недавно был золотой ошейник. Нащупала тонкую ниточку шрама, почти незаметную.

— У тебя кожа здесь немного светлее, — Али-Хазир заметил ее жест.

— Какое-то время все будут знать, что перед ними бывшая рабыня, — кивнула Зан.

— Это ненадолго, — Али-Хазир вздохнул, возвращая себе деловой тон, и провел рукой по лицу, по гладко зачесанным и заплетенным в косу серо-седым волосам. — К тому же я дам тебе специальные бумаги, подтверждающие твою свободу, — он прошел мимо Зан, и обогнув стол, уселся за него. — Я их уже подготовил. Я только… — он на мгновение запнулся, словно подыскивая слова. — Я хотел спросить у тебя, какое имя мне туда записать?

— Зан Звон Стали, — она недоуменно пожала плечами. Точнее, постаралась пожать недоуменно. На самом деле она явно ждала этого вопроса. И ответ на него уже знала. А от этого Али-Хазиру отнюдь не становилось легче. Он бросил назад на стол перо, которое уже успел взять.

— Это не имя! Это прозвище, которое я тебе придумал!

Еще более недоуменное пожатие плечами.

— Меня устраивает.

— Но у тебя ведь есть настоящее имя? — Али-Хазир задумчиво смотрел на нее. Кажется, он действительно перестал понимать, что происходит с его рабыней. С его бывшей рабыней. — Я помню, ты называла его. Занила.

Она вскинула руку к губам, словно просила его замолчать.

— Но почему?! — старший надсмотрщик уже не скрывал, что ничего не понимает.

— Оно больше не принадлежит мне. Или я — ему.

Они смотрели друг на друга, пристально, словно испытывая волю. И взгляд темно-серых глаз даже не думал опускаться. В нем не было ни страха, ни сомнения, только спокойная, какая-то равнодушная уверенность. Али-Хазир подобрал перо, развернул сворачивающийся в трубочку пергамент и, придерживая его край одной рукой, вписал на положенное место имя бывшей рабыни.

Спокойствие в темно-серых глазах дрогнуло, раскалываясь, словно корочка тонкого льда. Она протянула руку. Али-Хазир неторопливо подул на пергамент, словно ожидая, пока чернила высохнут, и посмотрел на свою бывшую рабыню.

— Скажи мне все-таки, чем ты собираешься заниматься?

Кор, по-прежнему сидевший на столе, весьма заинтересованно посматривал на покачивающийся в руке пергамент. Но старшего надсмотрщика было не так-то просто застать врасплох. Зан опустила руку.

— Не знаю. Я еще не решила.

— Ты можешь остаться здесь. Хозяева цирка поручили мне предложить: ты можешь снова продать себя. Они предлагают сотню золотых!

— И зачем мне тогда будет нужна сотня золотых? — недоверчиво переспросила Зан, не решив, стоит ли вообще воспринимать эти слова серьезно.

— Даже рабам есть, на что потратить золото, если оно у них появляется! — взвился Али-Хазир.

— Я не спрашиваю тебя про других рабов! — вместо того, чтобы испугаться Зан тоже повысила голос. — Я спрашивала: зачем мне сотня золотых?!

— Не хочешь снова становиться рабыней — прекрасно! — Али-Хазир не собирался давать ответа на вопросы, которые в этом не нуждались. — Давай тогда просто подпишем договор, как свободный со свободным: ты будешь драться на арене, как делала это раньше, и получать за это деньги. Много денег! Я бы мог, конечно, предложить тебе стать учителем. Но учитель из тебя не получится — ты и сама знаешь. А дерешься ты как никто другой!..