Робин Бейли - Стужа

Роларофцы в страхе закрывали руками глаза, не в силах вынести этого зрелища. Вопли и стенания вырывались у видавших виды воинов, кто-то повернулся и побежал, а кто-то бросился в реку, чтобы избежать более страшной участи. Королевские военачальники, бледные от ужаса, умоляли Тордеша вернуться и укрыться за надежными стенами Зонду, но король был непреклонен. Он пытался вновь поднять боевой дух своих солдат. Размахивая мечом, он приказывал наступать. Но никто не сдвинулся с места. Тордеш насмехался над воинами, грозил им, сулил горы золота и серебра. Но никто не внял ни уговорам, ни угрозам. «Это колдовство, — кричал он в злобе. — Идиоты! Трусы! Это мираж!»

На черной стене появилась высокая тощая фигура, укутанная в широкий плащ. И каждому почудилось, будто его сердце пронзает указующий перст, когда человек в плаще поднял руку. И все услышали его звучный голос:

— Поворачивай назад, Тордеш! Отправляй своих воинов по домам. В аду еще недостаточно жарко для твоей алчной души.

Тордеш стал пунцовым от ярости. Семена безумия дали ростки в его извращенном уме.

— И ты, и твой город — мираж!

Молодой король пришпорил коня. Размахивая мечом и проклиная весь мир, он в бешенстве кинулся через дамбу на несуществующих врагов.

Человек на стене достал из-под плаща лук из черного дерева и одну-единственную стрелу. Люди не дыша смотрели, как медленно натягивается тетива, как оперенье стрелы касается уха стрелка. На мгновение, которое длилось целую вечность, все как будто замерло. Затем человек с луком отпустил тетиву. Смертоносное жало проткнуло толщу воздуха и вошло в сердце прекрасного белого коня, на котором сидел король Тордеш.

Несчастное животное споткнулось и, кувыркаясь, полетело вперед, сбросив своего незадачливого седока. Тордеш закричал, когда его меч канул в водах Кокитус. Король с трудом поднялся, он был весь в ссадинах, в правом плече зияла рана. Но это были пустяки по сравнению с презрением, которое он увидел в глазах своих людей.

Он повернулся к стоящему на стене стражу города и принялся злобно его клясть.

— Поворачивай, Тордеш, — сказал лучник. — Поворачивай и убирайся отсюда. Здесь тебя ждет ад.

В полном смятении роларофский король побрел обратно в Зонду. Его солдаты расступались, давая ему дорогу, а потом пошли за ним, сгибаясь под бременем поражения.

Легенда гласит, что молодой король закрылся у себя во дворце и больше его никто никогда не видел. Управление королевством он передал своим военачальникам, а когда он умер, опозоренный и обесчещенный, никто не горевал.

Креган облизнул губы, закончив рассказ.

Стужа вздохнула.

— Интересная история, — выговорила она наконец.

— Это правдивая история, — ответил шондосиец угрюмо. — Что бы там тебе ни говорил мой друг, трусливым в Шондо лучше не соваться. Множество странных существ населяют эту страну, существ, рядом с которыми бледнеют все твои самые страшные кошмары.

Краска бросилась ей в лицо.

— Только не мои. — Она подстегнула единорога и припустила по гребню горы над долиной Зондауэр.

В лучах заходящего солнца земля стала красной. Длинные багровые и пурпурные полосы облаков, похожие на сотканные из тумана гигантские пальцы, тянулись по небу, и казалось, они упирались в темноту ночи, безуспешно пытаясь задержать ее наступление.

Стужа устало отмахивалась от полчищ жужжащих насекомых, которые облепляли ей лицо. Эта долина была настоящим раем для разнообразных насекомых: муравьев, жуков и особенно комаров. Они огромной живой тучей повисли над каменистой землей. Люди и животные одинаково страдали от них. Насекомые летели на запах пота, струившегося по их телам, мошкара изводила их весь день. Делать было нечего, приходилось терпеть, и Стужа с Креганом старались дышать как можно осторожнее, чтобы не вдохнуть ненароком комара.

— С наступлением ночи станет холоднее, — сказал ей Креган, — и тогда они уберутся.

Это мало ее утешило. Стужа в страхе ожидала, что ночью Зарад-Крул снова нападет на них. Один раз они его одолели, но она больше не рассчитывала на удачу.

Они не могли ехать быстро. Животные устали, да и сама Стужа тоже чувствовала, что силы ее на исходе. Ноги у нее болели от долгой езды, пальцы, вцепившиеся в гриву Ашура, онемели. За весь день они ни разу не отдохнули, то шли пешком, то ехали верхом, упрямо продвигаясь в сторону Шондо, до которого было уже недалеко.