Робин Бейли - Стужа

В памяти вспыхнули слова Незнакомца: «Обнаженный кинжал потребует крови, либо крови врага, либо твоей».

Чейви стоял с открытой грудью, и невозможно было не принять это приглашение. Она замахнулась и вдруг увидела, что ее противник оцепенел от страха, он не шелохнулся бы даже для того, чтобы защититься. Широко открытыми глазами он завороженно смотрел, как лезвие входит в его сердце.

Жало Демона умолк, но через мгновение Чейви, словно подхватив душераздирающий вопль кинжала, с диким криком повалился на пол.

Разинув рот, Стужа уставилась на этот небольшой кинжал, стараясь не терять головы. Он заставил ее убить. Даже окровавленный, он блестел каким-то странным особенным блеском.

Ее первой мыслью было отшвырнуть его и бежать. Но возбуждение от битвы прошло, а вместе с ним испарился и страх. Его пересилили чутье ведьмы и здравый смысл, присущий воинам. Незнакомец дал ей этот кинжал не просто так. Жало Демона нельзя бросить. Она убрала его в ножны.

«Подходящее название», — подумала она.

Раздался стон. Кажется, Тан еще был жив. Хозяин гостиницы стоял перед ним на коленях, пытаясь перетянуть ему рану своим фартуком и остановить кровь. Разумеется, он боялся мести бургомистра, если тот узнает, что два его сына погибли в этой таверне.

Старик, из-за которого все началось, подошел к Стуже, протянул ей меч и набросил на плечи плащ.

— Пожалуй, самое время уносить отсюда ноги, — прошептал он. — У них есть еще два брата и папаша, весьма вспыльчивый. За нами обязательно будет погоня.

Она заковыляла к двери. С мечтой о мягкой постели пришлось распрощаться. Ее заменит жесткая земля, если ей вообще удастся уснуть этой ночью.

— Стойте! — кричал хозяин. — Ущерб…

Тьма поглотила Шазад. На улице у таверны собрался народ. Все хотели узнать, что случилось.

Стужа натянула капюшон, пытаясь протиснуться сквозь толпу, но люди сжали ее со всех сторон, забрасывая вопросами. Однако ей нечего было бояться, ведь она всего лишь женщина, а меча под плащом не видно. Стужа думала только об одном: как бы побыстрее убраться отсюда. Вдалеке раздались испуганные крики. Собравшиеся у «Скорбящей вдовы» начали в панике разбегаться, о Стуже тут же забыли. Люди выбегали из-за угла, в ужасе оглядываясь назад.

И тут показался Ашур. Его глаза горели, рог сиял в лунном свете. Это Ашур обратил в бегство толпу.

Старик прошептал:

— Не беспокойся, они видят взбесившуюся лошадь и боятся, что она их затопчет, — только и всего.

Улица постепенно опустела. Ашур проскочил мимо Стужи, резко остановился и развернулся. Она ухватилась за его спутанную гриву и вскочила к нему на спину.

Единорог несся по булыжным мостовым, и искры летели у него из-под копыт. Они выскочили за ворота. Шазад остался далеко позади. Задыхаясь, Стужа обернулась и увидела, что старик скачет за ней на одной из тех лошадей, что были привязаны у постоялого двора.

При полной луне они мчались по Гаргасской равнине на запад. Ашур был не намного быстрее обычного коня, зато обладал сверхъестественной выносливостью, и гнедая лошадка, на которой скакал старик, прилагала поистине героические усилия, чтобы не отставать от него.

Они долго скакали в ночи без всякого отдыха.

Над Шазадом вспыхнул огромный красный глаз и принялся ощупывать город в поисках Книги Последней Битвы или той ауры, что он смутно уловил в Великом Лесу.

В небольшой таверне он напал на след этой ауры, оставшейся на щите. Щит был сделан эсгарийским мастером.

Кутаясь в плащ, она смотрела на яркое пламя костра. Порывистый ветер поднимал искры и горячую золу, унося их в ночь. Он развевал спутанные волосы Стужи, и они хлестали по лицу. Никогда еще она так не уставала, однако уснуть ей никак не удавалось. Ее мучили кошмары, страшные видения преследовали Стужу и наяву. Она оглядела темные пятна на рукавах. Ее спутник стоял невдалеке у края обрыва, которым заканчивалась площадка на холме, где они устроили привал, и смотрел на равнину внизу. Ветер трепал на нем лохмотья, он обхватил себя руками за плечи, пытаясь согреться.

Наверное, у нее осталась какая-то доля колдовского чутья, поскольку она ощутила, что за ними гонятся. Однако было бесполезно вглядываться в темноту, а старик слишком замерз на ветру. Она позвала его к костру.

— Как плечо? — спросил он, устраиваясь у огня.