Робин Бейли - Поющая кровь

— В новолуние я встану в золотой круг и окунусь в свет от Лампы Нугарила, отраженный от ограненного Глаза Скраал. Все это время Кел будет читать Книгу Шакари, заклинание силы спрятано между написанных слов.

Стужа пошла к двери, затем обернулась к матери.

— Я подожду, пока он закончит обряд, — спокойно произнесла она, — и ты обретешь свою жизнь, к которой так стремишься. Но запомни, Реймут, когда все закончится, я приду за своим сыном и никто не сможет мне помешать, даже все хозяева ада, вместе взятые.

Реймут наклонила голову и недоуменно приподняла бровь:

— Ты что, угрожаешь мне, доченька? Неужели ты хочешь повторить свое постыдное прошлое: сражаться и лишить жизни единственного родного тебе человека?

Стужа была неподвижна.

— Не вставай у меня на пути, Реймут. Иначе ты не будешь настолько уверена, что выиграешь партию у Оркоса.

Она покинула мать и вернулась в зал передней. Еще раз обвела взглядом место, где так часто играла когда-то, которое еще помнит ее детский смех из далекого прошлого. Исполнившись печали, она отворила дверь и вышла.

Терлика нигде не было видно. Ашур ждал у подножия длинной лестницы. Она подошла к нему и стала рассеянно гладить единорога, ища глазами своего друга. Огорченная, она закусила губу, проклиная темноту. Будь оно неладно, говорила же ему ждать поблизости, — ругалась она. Взяв единорога под уздцы, она обошла весь двор, но здесь ее товарищу было спрятаться негде.

Легкая тень двигалась около ворот. Стужа выпустила из рук поводья Ашура. Меч со свистом выскользнул из ножен, и она побежала. У ворот она снова остановилась, вспомнив, как Кел, играя в кошки-мышки, заманил их на кладбище. Она стала прислушиваться к себе в поисках знакомой мелодии, что подсказала бы ей, где ее сын, но не успела сделать это, как тень снова зашевелилась.

Это был Терлик. Роларофец пристально смотрел на нее, стоя на краю леса.

— Кобыла пропала, — сказал он, подойдя к ней. — Я подумал, может, она забрела в лес.

Она с трудом сдержалась, чтобы не отругать его. Конечно, пропавшая лошадь — это неприятность, но когда она велела ему оставаться с Ашуром, у нее были на то веские основания. Рядом с единорогом Терлик был бы в относительной безопасности от Кела или Реймут. И то, что он не принял во внимание хороший совет, ее раздражало. А с другой стороны, с ним ничего не случилось, он цел и невредим. Она медленно и глубоко вздохнула, слушая, как в отдалении бьются морские волны.

— Пойдем, — устало сказала она, когда Ашур подошел к воротам.

— Куда пойдем? — Он повернулся и озабоченно посмотрел в сторону леса. — Не могу найти свою лошадь.

— Ты не найдешь ее в такой мгле, — заверила его Стужа. — Может, она сама объявится утром. А мне нужно поспать, но если эта крепость будет маячить перед глазами — я не усну. Так что пойдем обратно по тропе и отыщем местечко у обрыва.

Они шли пешком в сторону моря. Каждый звук — шорох листьев, хруст сломанной ветки — заставлял ее вздрагивать. Любая тень казалась ей еще одним трупом, явившимся по ее душу, любая ямка — еще одной могилой, готовой поглотить ее. И только когда они вышли на тропу у обрыва, она обнаружила, что все это время сжимала в руке обнаженный меч. Пусть это нелепо, но она решила — ничего страшного, если меч еще немного побудет в руке.

Когда стены отцовской крепости скрылись из виду за высокими деревьями, они остановились. Лес стоял сплошной стеной, и негде было разжечь костер, но Стужа равнодушно отнеслась к этому. Она воткнула меч в мягкую землю и уселась, прислонившись к старому стволу. Терлик сел рядом, Ашур остался спокойно стоять, как будто на страже.

Море Календи простиралось перед ними. Волны, одна за другой, накатывались на скалы внизу, наполняя ночь гулом, успокаивающим душу.

Но уснуть оказалось трудно. Вместо этого они разговаривали. Она рассказала ему о Трех Артефактах и о том, какой силой они обладают. Объяснила, как Кел намерен использовать их, чтобы продлить жизнь ее матери. Что сейчас она еще не готова выступить против сына. По какой-то ей самой непонятной причине ей хотелось, чтобы мать получила возможность ожить.

— Я хочу позволить ему воспользоваться Артефактами, — настаивала она. — Клянусь, я не убивала мать, Терлик, но я привела в действие ту цепь событий, что заставила ее покончить с собой. Как я могу отказать ей в том, чтобы она снова жила?

— Это неестественно, — убеждал он, обхватив свои колени. — А как же те существа, что нападали на нас на кладбище? Они тоже заслужили право на вторую жизнь? Когда я увидел, как они лезут из своих могил, то подумал, что спятил. Просто окоченел. — Он прижался затылком к шероховатой коре и вздохнул. — Я и сейчас не уверен, что не потерял рассудок. Все это не может быть правдой.