Артур Баневич - Где нет княжон невинных

У него не было даже намека на идею — ни гениальную, ни самую идиотскую. Он все еще находился далеко. Понемногу начинал терять силы, а в возбужденной толпе принялась отчаянно вопить первая вдова — или потерявшая сына мать.

Ленда, ни на кого не обращая внимания, осторожно опустилась на колени, подняла топор, саданула обухом по камням. Только теперь Дебрен понял, почему она делала это так: ударяя стоя, она сломала бы длинный, выдающийся вперед язык Збрхлова оружия, который позволяет использовать бердыш в качестве пики.

Глупо — но именно в тот момент он отчетливо понял: такой человек не должен умирать.

Толпа на северном берегу шумела, волновалась, но еще не вывалилась на мост. Кровь, трупы, отползающий в кусты раненый, убийца, нечеловеческая в своем спокойствии и бессмысленности поведения, — все это впечатляло. Голосили несколько женщин, две дворняги облаивали с безопасного расстояния Ленду, но больше ничего. Крестьяне бурно совещались.

Дроп без успехов, но и без поражений удерживал южный фронт. Арбалетчику не удалось достать его мечом, однако и арбалета он не сумел зарядить.

Дебрен бежал. Спотыкаясь, один раз даже упав. Слишком медленный и отчаянно бессильный. Но он был уже близко, и его увидели. А что еще хуже — узнали.

— Чародей! — рявкнул над головами толпы единственный конник. Дебрен его тоже узнал. Топорник — тот, который в ночном бою пнул Петунку и, выполняя приказ, побежал собирать мужиков, — Стреляйте, кумовья! Иначе он нас заколдует!

Опасность, грозившая Ленде, увеличилась: за четверть бусинки толпа выплюнула из себя с полдюжины лучников, и к южному берегу понеслись первые стрелы. Не говоря уже о том, что мост возводили в самом узком месте реки, долина имела в ширину более ста шагов. Дебрен еще не достиг высоты моста, да и бежал поперек, то и дело заслоняемый деревьями, поэтому лучники мало чего добились, однако в свисте пролетающих поверху и звенящих по камням стрел явно слышался хохоток костлявой с косой.

К Ленде лучники и пращники были гораздо ближе, да она и не шевелилась. Удивленные увиденным мужики до сих пор не стреляли в нее, но теперь, когда уже начали…

Дебрен принял решение мгновенно. Оно пришло легко, как любое единственное. Он остановился, растопырил пальцы и послал по две очереди светящихся шариков из каждой руки. На третью очередь мощности не хватило, поэтому над глубоким ущельем разминулись со стрелами и камнями лишь два десятка разноцветных огоньков.

Они летели медленно, но это-то и было хорошо. У каждого, кто не одурел от страха, было время, чтобы упасть, отскочить, укрыться за деревом или фурой. Из тех, кто запаниковал сильнее, двое струсили настолько, чтобы не почувствовать попаданий, во всяком случае, не задумываться об их эффективности. Два шарика угодили в лошадей, одна бросилась бежать, перегородила дорогу, поставив телегу поперек. Вторая лишь нервно тряхнула головой — эта лошадь была крупнее и, следовательно, слабо поддавалась магическим атакам. Однако по меньшей мере один из мужчин получил удар в выступающую из-за дерева ногу, выглянул из-за ствола, неуверенно ощупал колено и принялся что-то лихорадочно кричать столь же разоравшимся односельчанам. Его не послушались. Все прятались за сугробы или упряжки. Однако Дебрен понимал, что долго это не продлится.

Он бегом бросился к мосту. И только тут их взгляды встретились.

Ленда с трудом пошевелилась, повернулась в его сторону. Несколько мгновений она оставалась в позе напуганной косули, которую на водопое окружили охотники. Потом подняла руку и принялась отчаянно размахивать ею.

— Беги! Оставь меня, Дебрен! Убегай отсюда!

Первый из лучников выбрался из-за заснеженного куста, потянулся к колчану. Дроп свечой взмыл в небо, издал ликующий вопль — абсурдный, потому что арбалетчик чувствовал себя хорошо. Конный топорник — тот, что пинал Петунку — указывал топором, как вождь булавой, торопил односельчан в атаку.

Чародей споткнулся, упал. Над головой у него пролетел камень из пращи, а с северного берега двинулись добровольцы. Для начала пятеро: трое молодых парней, крепкий мужик с седыми усами и женщина, вооруженная граблями.

Ленда обернулась, снова махнула рукой, показывая, чтобы Дебрен уходил, и проковыляла к перилам. Еще один взгляд, красноречивая неподвижность, более сладкая, чем самый долгий поцелуй, и она снова повернулась к нему спиной. Прежде чем те пятеро подбежали, топор Ленды опять закружил.