Артур Баневич - Где нет княжон невинных

— Значит… — Ленда внезапно покраснела. Наверное, поэтому никто из двоих, находящихся в безопасности справа от Йежина, не обратил внимания на неприятное сочетание возмущенного трактирщика с готовым к выстрелу арбалетом. — Я… в переносном смысле. Не конкретно… Не пялься так, Збрхл. Ты и сам наверняка не раз перед боем, обращаясь к подчиненным…

Однако Збрхл пялился, и пялился проницательно. Дебрен мгновенно отбросил последние сомнения. И тут же нашел объяснение явной слепоте и глухоте именного этого участника дискуссии.

Ротмистру было о чем думать. Как и Ленде, с самого начала разрывавшейся между желанием добыть коня и глубоким нежеланием добывать оного предложенным Збрхлом способом.

— В таких случаях, — буркнул ротмистр, — говорят о подставленной груди. В моей роте никто не начинает бой, думая о собственной заднице. — Он ненадолго умолк, все заметнее хмурясь. — Но коли уж слово вылетело… и не случайно, как я вижу по твоей мине… — Ленда слишком поздно потупила очи долу. — Дебрен, тебя я тоже попросил бы выйти за кухонную дверь. Если можно. У меня небольшой…

— Нельзя!!! — неожиданно рявкнул трактирщик.

У магуна уже накопилось некоторое количество энергии, и пальцы правой руки были сложены соответствующим образом, но применить телекинез он не решился. Йежин стрелять не собирался, арбалет он держал одной рукой, и любое вмешательство могло принести столько же вреда, сколько и пользы.

— Йежин! — воскликнула пораженная Петунка.

— Я знаю!!! — заорал он еще громче. Испуганный конь фыркнул за стеной, доказывая тем самым, что вопреки опасениям Ленды он пока что не замерз. — И мне стыдно!!! Но я ничего не могу поделать!!! Я человек отсталый! У меня из башмаков солома торчит!!! Деревенщина!!! Но уж этого-то я не выдержу!!!

— Господин Йежин, — начал Дебрен самым мягким тоном, на какой был способен. — Все не так, как вам кажется.

— Что хочешь, то я и делаю!!! — Йежин не обращал внимания ни на него, ни на арбалет, которым размахивал так, словно тот был из соломы, а не из солидного дерева и стали. — В стогах, на столе, под столом, у камина, в парике, даже связанный! Я люблю тебя, поэтому так делаю. Хочешь попробовать с Лендой?! А, бог с вами, согласен! Она женщина, так что очень-то больно не будет, хоть и думать не хочу, что получится из стрельбы в задницу в ее исполнении! Но чтобы втроем со Збрхлом? И еще чтобы я помогал?! И чтобы он за это платил, потому что ему цех не позволяет никого задарма трахать?!

— Это-то как раз… — пробормотала ошеломленная, как и все прочие, Ленда, — как раз… позволяет. То есть… неофициально…

— Неофициально? Ну, неофициально-то я, может, еще и вынес бы! — Йежин кричал все тише по мере того, как обида и горечь вытесняли злость. — Особенно если как бы думая о пользе. Петунке доченьку мастеря… Но такой кучей? Да еще с Дебреном в качестве четвертого? Вот уж от вас-то, господин чародей, никак не ожидал…

— Нет, я не… — Дебрен машинально тряхнул головой. Потом выругался, на сей раз уже вслух. — Чума и проказа… То есть они тоже нет… Тут какое-то недоразумение, господин…

— Йежин! — прокричала золотоволосая, покрасневшая, как свекла, трактирщица. — Стрелять с Лендой в… О Боже!

Збрхл тоже хотел что-то сказать, но встретился взглядом с Петункой, глаза у него сделались масляными, и он ничего не сказал. Дебрен выругался — снова мысленно, не без труда выдавливая из головы капля за каплей картинку, близкую к той, что явно привиделась ротмистру.

— Мы все время говорим о грифоне. — Ленда, о диво, оказалась самой хладнокровной из присутствующих. Правда, щеки у нее порозовели, но по сравнению с хозяйкой она казалась почти бледной. — И о его грифоновой заднице. Не о Петункиной! То есть… ягодицах. Если говорить о Петунке.

— За дурака меня держите?! — снова вспыхнул Йежин. Никто не произнес ни звука. — Или за глухого? Я трижды в неделю уши мою, как и все прочие! Ради тебя! — повернулся он к беспалицево шокированной супруге. — За дровами в лес гоняю, пусть там если не грифон, так волколак или упырь… Последние гроши на свечи тратим!

— Свечи? — Ленда неуверенно глянула на золотоволосую и быстро отвела глаза.

— Я все понимаю! Ты нимфофилка…

— …манка, — шепотом поправила Петунка.

— Как называл, так и называю! И как я сказал, Ленду я бы тебе простил, хоть от нимфы в ней мало чего есть…

— Благодарю, господин Йежин, — с легкой горечью проворчала девушка.

— Только не заставляй меня спокойно смотреть, как моя любимая жена в моей собственной кухне каким-то особенным способом с тремя приезжими… пусть даже вообще-то приличными людьми…