Влад Верещагин - Иной путь

Сами обитатели детдома были забиты и напуганы, в их глазах, когда удавалось на мгновение поймать чей-нибудь взгляд, отчетливо читались несколько чувств: ненависть к этому жестокому миру размером с похожий на английский концентрационный лагерь детдом, страх перед наказанием, и отчаянное желание выжить - выжить любой ценой. У некоторых желания выжить не было, и Стаса трясло при виде этих маленьких смиренных зомби, которые равнодушно бродили по коридорам и совершенно не боялись умереть.

Воспитательский состав детского дома номер три включал в себя: старика-директора, которому было абсолютно до лампочки все, происходящее вокруг, кроме литературы, русского, и английского, которые он вел, завуча Анну Ивановну, реально руководившую всем и преподававшую математику, физику, и химию, и молодого студента последнего курса педагогического факультета, человека равнодушного и безразличного к чужой боли - он вел все остальные предметы. Также в интернате были: вечно пьяный сторож, он же - дворник, его жена, почти ничем от него не отличающаяся, якобы уборщица, и тетка Клава, имбецилка тридцати лет, которая готовила детям еду. Два раза в день. Или один. Если не забывала.

Ветровского и Алфеева приняли спокойно, с некоторым интересом, но без особого воодушевления. Старик-директор послушал немного сбивчивую речь Стаса, покивал и перенаправил юношей к Анне Ивановне. Завуч оказалась строже - расспрашивала, где они учатся и как учатся, есть ли опыт работы с детьми и так далее, а потом напрямую спросила: сколько ребята планируют пожертвовать детскому дому. Женька, в течение всей "экскурсии" вынашивавший мысль выпросить у отца крупную сумму и хотя бы привести здесь все в порядок, едва не озвучил эту самую сумму вслух, но Стас вовремя наступил приятелю на ногу под столом. Ответил сам, расплывчато и неконкретно, сославшись больше на покупку вещей и продуктов, нежели на непосредственно деньги. Анна Ивановна поскучнела и быстро свернула разговор.

Вечером того же дня, на собрании Ордена, Ветровский коротко поведал друзьям об увиденном. И на вопрос "что будем с этим делать" тут же сформулировался довольно четкий ответ.

В мероприятии должны были принять участие почти что все члены Ордена. Программа, составленная наспех на коленке, поражала своей пестротой - кто на что горазд. Азамат Зулкарнов, занимавшийся фехтованием, обещал поставить "мушкетерский" номер с приятелем из спортклуба, увлекшийся в последнее время фокусами Алфеев - сценку "Потомок Копперфильда", обладатель приятного баритона и старинной акустической гитары Виктор Галль сделал подборку песен менестрелей двадцатого века, и положил на музыку несколько своих стихов. Андрей Истарцев, внук довольно известной скрипачки, научившийся у бабушки игре на скрипке, собирался исполнить несколько старинных произведений соло. Виктория Нестеренко и Алиса Вакулова должны были танцевать, а Алик Гонорин - читать стихи. Плюс ребята, половина из которых иногда писала кто стихи, кто рассказы, сделали из всего этого сборник, который собирались напечатать и продавать за символические десять евро. Стас же должен был все это мероприятие провести.

Последующий месяц пролетел стремительно. Днем ребята учились, потом собирались вместе и показывали, кто что отрепетировал. Составляли график выступлений, подбирали стихи для Алика и песни для Виктора, девушки взялись сшить костюмы для Азамата и его друга. Жизнь кипела и бурлила, и Стас окончательно перешел на четыре часа сна в сутки, и то, не каждые. "Закончим - отосплюсь" - говорил он себе, надеясь обмануть организм. Сразу после проведения "благотворительного вечера" должна была начаться сессия, следовательно, ни о каком "выспаться" не могло быть и речи.

Проблемы начались примерно через две недели. Сперва Алиса неудачно поскользнулась на мокрой лестнице и сломала ногу. Вике предстояло выступать одной - а значит, буквально за десять дней переделать и отрепетировать танец по-новому. Через неделю Галль начал ужасно хрипеть и кашлять - простудился. Сумеет ли он выздороветь к концерту и петь, было пока что неизвестно. Потом Азамат принес нерадостную весть - рапиры в клубе им не дадут, надо доставать где-то еще. У приятеля Зулкарнова была своя рапира, но нужно-то было две...

Смета росла, медленно подползая к отметке в тысячу евро. Стас нервничал, недосыпал, весь осунулся, его успеваемость снизилась - он не успевал подготовиться к занятиям, а на парах то и дело вырубался.