Дмитрий Казаков - Дорога из трупов

Душу полнило сладостное предвкушение победы, там пели фанфары и гремели барабаны.

Не зря он, когда они только вырвались на свободу, настоял на том, чтобы отправиться в Ква-Ква. Многие были против, но он убедил их. Сказал, что выжить получится не в диких горах, где пусто и скучно, а в большом городе, где много еды.

Не зря он учил дурацкие древние законы, забытые теми, кто их некогда придумал. Не зря полагал, что именно они помогут ему пройти подальше по той дороге, что ведет к власти…

– Несомненно. – Толстый Маззи попытался изобразить кивок, что для существа без головы чревато кувырком вперед. – И в первую очередь его отношение к существам иных видов.

– О, ты даже не можешь представить, насколько я толерантен. – На этот раз улыбка Форна Фекалина была искренней. – Совершенно терпимо отношусь ко всем.

Серх Локон насупился и открыл было рот для гневной отповеди, но его опередили.

– Ты годишься, это понятно, – сердито проскрипел Глав Рыбс, и генерал «Чистого Города» благоразумно решил его не перебивать. Перебив раздраженного мага, ты рискуешь тем, что лишишься возможности перебивать вообще кого-либо. – Но кто-нибудь знает что-то насчет процедуры экстренного избрания?

– Да, все должно быть по закону, – сказал Тощий Брык, а жрецы дружно закивали, точно отряд дрессированных болванчиков.

Этот момент Форн Фекалин тоже предвидел.

И поэтому, прежде чем отослать прочь советников Мосика Лужи (в забвение или гибель – это уж как получится), он воспользовался их опытом, знаниями и умениями для того, чтобы подготовить нужные документы.

– Процедура очень простая. – Форн Фекалин щелкнул пальцами, и один из стражников подал ему свиток пергамента. – Вот коронационная грамота, вам всем известно, что это такое. Обычно она заверяется прикладыванием к ЦИКу, но в данном случае ее законность удостоверят ваши подписи.

– А имя уже вписано? – подозрительно осведомился Вейл Фукотан.

– Нет, но это дело мгновения.

Еще один шаг, и город упадет ему в руки, словно огромный, сочный и вкусный плод. Приз тому, кто оказался достаточно жесток, хитер и умен, чтобы за несколько дней пройти тот путь, на который другие тратят целую жизнь.

Дорогу из побед.

– Как я понимаю, никто не против, чтобы в грамоту было вписано имя вот этого молодого человека? – спросил Тощий Брык. – Понятное дело, что у него нет опыта и авторитета, но этот вопрос легко решается с помощью соответствующих советников.

– Я против! – заявил Серх Локон.

– Отлично. Значит, обойдемся без тебя.

Генерал «Чистого Города» обиженно заморгал, а прочие «достойнейшие горожане» разразились серией одобрительных кивков и восклицаний:

– Ага.

– Ну, конечно…

– Хррр-хрррр.

– Вписывай свое имя, и побыстрее, – сказал Глав Рыбс, – а то меня ждет ужи… важнейшие чародейские дела.

Стражник подал чернильницу и перо. Наслаждаясь каждым своим движением, Форн Фекалин откинул крышечку, обмакнул перо в чернила и медленно поднес его к коронационной грамоте.

А потом собравшиеся в зале для совещаний увидели, как по телу МЕНТа прошла дрожь, и лицо его начало стремительно меняться. Кожа потемнела, на ней возникли пятна, нос словно провалился, а голова изменила форму. Уши и волосы втянулись в глубь черепа, и даже осанка командира Торопливых стала другой.

Точно так же трансформировались и двое стражников у двери, но на них никто не смотрел.

Все глаза были прикованы к Форну Фекалину.

А он чувствовал то, что описать словами невозможно, ощущал нацеленное на него волшебство. За эту способность чуять магию с такой же легкостью, как тепло, холод или направление в пространстве, гномы и все остальные ненавидели змееморфов, когда те еще обитали на поверхности.

Форн Фекалин понимал, что заклинание вынуждает его принимать истинный облик. Он боролся с магией, но проигрывал, его великолепное и послушное тело не повиновалось приказам мозга.

Двигались кости, росли когти, неудобной становилась одежда, обострялись слух и обоняние.

– Что это? Что с ним? – воскликнул кто-то из жрецов.

– Оборотень! – завопил Серх Локон. – Я знал, что они всюду! Оборотнический заговор! Это…

Под яростным взглядом Форна Фекалина он подавился собственным воплем.

Гномы вскинули топоры, в их взглядах появилось нечто вроде узнавания. Нет, обитавшие в Ква-Ква старейшины не могли видеть змееморфа, как и десятки поколений их предков, но родовая память, спавшая где-то в спинном мозге, проснулась и нажала кнопку с надписью: «Опасно! Убей!»