Анастасия Вихарева - Кому в раю жить хорошо...

Возвращается.

И тут же все его семеро детей, брошенные папочкой, вдруг начинают пылать отчей привязанностью и к папе, и к мачехе, следуя за нею повсюду, пытаясь урезонить сводного братца, причем, ни один, ни два, как было бы по просьбе престарелого родителя, а все семеро:

«Когда же Он еще говорил к народу, Матерь и братья Его стояли вне, желая говорить с Ним. И некто сказал Ему: вот Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою. Он же сказал в ответ говорившему: кто Матерь Моя? и кто братья Мои? И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои;»

В преддверии «Евангелие от Иоанна» толкователь не так многословен:

«Иоанн был любим Господом более всех учеников за его простоту, кротость, добродушие и чистоту сердца, или девство. Вследствие такого дарования ему вверено и богословие, наслаждение таинствами, для многих незримыми.»

Таинства, для многих незримые, он как- то объяснил себе?

Впрочем, и сам Иоанн этого не скрывает, называя себя учеником, любимым более всех остальных, и внезапно признается, что часто прижимался к груди Йеси, пока был мальцом… И, внезапно заканчивает повесть, выдавая болезнь воспаленного мозга, что жил дядя долго и счастливо, и столько чудес сотворил, что ни в одну книгу не уложить, тогда как писание напрочь опровергает утверждение, ибо привидение было взято…

Славный пострел — везде поспел! Надо полагать, не так далек Благодетель от истины, когда упоминает о таинствах с Богочеловечищем, для многих незримыми. Йеся любил объявлять себя Господом именно в детских душах. «Блаженны чистые сердцем — ибо их Царствие Небесное» Теперь ты знаешь, чем Царство Небесное отличается от Царствия Божьего. Оно действительно приближается к ребенку быстрее, чем к взрослому, который уже сумел оценить свои возможности и выработать хоть какой-то иммунитет к гонениям толпы, обзавестись помощниками, научится грамоте и ремеслу.

Человек, который не мыслит своей жизни без лобзаний, умиления, елея, и многих жертв со стороны человека…

И бессмысленны все призыва родителя, который учит чадо не подходить к чужому дяде, не брать у него конфетку. Как же ребенок не подойдет к Господу, который у него землей поднимается?! И вот уже чадо — жертва педофила, или тычет вам в лицо родителя кулаком, сравнивая с дерьмом, которым сам обмазан с головы до пят, и которое манит его медом из среды его самого. Не удивительно: «И восстанут дети на родителей, и умертвят их…» — заклятие в действии! Первым делом вампир отвращает от всех, кто мог бы противостоять ему, вразумляя его жертву — они уже мучители его. А когда человек становится взрослым, он уже не мыслить жизни без крови — и первым делом открывает своих детей, потому что он может быть одним и двух — или мученик, или мучитель… Многие родители обращают на детей внимание, не как на детей, а уж про дядь и теть говорить не приходится. И оправдано насилие родственников над детьми — хуже, каждый педофил имеет благословение Спасителя в сердце своем.

Лука, врач, возлюбленный Савлом (Павлом), напрочь опровергает Матфея.

Нет Ирода и гонений от Царя, нет убиения младенцев, Египта, волхвы вдруг становятся пастухами, которые на беду оказались поблизости, и нет звезды, которая бы указывала кому-то путь, нет даров… Сказки Спасителя о самом себе, какие наслушался Матфей, он не слушал, разве что обнаружив, как действуют Проклятия и Зовы, а так же имея благовествование о чудесах в самом себе, истинно считал это проявлением чуда. В исследовании жизни Йеси он относительно не прозомбирован, и упирает на то, что предсказано было не Йесе, а матери, которая положила слова пророчествующих (в церкви, где его обрезали, в то время, как он должен был находиться в Египте!!!) в сердце свое. И так понял — он необычный ребенок, а приставленный к важному делу.

Ну, врачу виднее… В заключении ему довелось лечить и Иоанна (Марка), и Савла (Павла), и Аристарха, и Димаса… И даже некого Йесю (Иуста), который сначала в деянии был Иосифом…

— Не иначе, еще один брат Йеси, — вставил Борзеевич. — Симон при деле, Иуда при деле, Иосий при деле. Значит и Иаков при деле. Столько желающих поделится имениями, кто устоит? Да-а, жили-были, называется…

— В Храмах лежали многие книги, которые имел право взять любой человек, и любой мог прийти и высказать все, что имеет — там собирались книжники, пророки, порицатели, маги, проповедники и учителя всех мастей, ровно, как и имеющие товар, которые подзаряжали одухотворенных и желающих одухотвориться. А священники расставляли сети мошенникам, обнаруживая нутро их перед народом, подавляя интеллектуально. Апостолы изначально приходили в Храмы и начинали говорить — и им никто не затыкал рты, пока не вскрывались тайные дела, такие как смерть Анании и Сапфиры, которые лишились всего, что имели, умерщвленные наложенными проклятиями. Жатву собирали небывалую. За индульгенцию.