Александр Шапочкин - Варлок. Рубикон

А затем всё закончилось. Только невзрачный человечек из свиты немецкого Императора с лицом, чем-то напоминающим крысиную мордочку, перекошенным от ужаса, резко отшатнулся назад и непременно упал бы, если бы его не поддержал кто-то из соседей. Он очень искусно скрывал, что является «Мейстер Хёммерлайн», то бишь, на нормальном языке – «Аватаром», маскируясь просто под сильного мага шестого уровня. За кого я собственно его и принимал, хотя, например, того же Савелия «Мрачного», Барбару, как впрочем и Сафронова, воспринимал без проблем, даже когда они «тушили» свою Сахасрару.

Произошедшее не укрылось от окружающих. Журналисты взволнованно загомонили, вновь защёлкали вспышки объёмных 3D-камер, а гвардейцы Максимилиана как-то резко подобрались и похвастались за оружие, но были остановлены взмахом руки своего повелителя. Мне же под рёбра впился остренький локоток Нины.

– Глаза, – прошипела сквозь зубы зайка. – Глаза потуши немедленно и волосы! А то будет потом в прессе куча статеек о том, как демонический русско-немецкий герцог-колдун, напал на Максимилиана III. Что ты творишь вообще?

– На меня только что напал вот тот вон придурок, – ответил я, кивнув в сторону держащегося за голову крысёныша. – Он «Мейстер Хёммерлайн», хоть и пытается косить под‍ ​просто​го «Магис​​тра». Так что, похоже, любимая, нам здесь не рады‍.

– Хм-м-м, – девушка нахмурилась и переглянулась с сестрой, а я спиной почувствовал как сопровождавшие младшую Цесаревну осназовцы КГБ резко напряглись, приготовившись к любому развитию событий. – Я тоже думала, что этот ханурик – обычный «Эмерит». И так, Максим, как нам это понимать?

– Мне тоже очень интересно знать. – хмыкнула Инна, поигрывая веером с пушистой меховой тесьмой на верхней кромке.

Император, который всё это время молчал, поигрывая желваками и внимательно вслушиваясь в наш разговор, переводимый портативным устройством и транслирующим его на вставленную в ухо капельку явно очень дорогой гарнитуры, натужно улыбнулся. Затем, театрально разведя руками, он что-то залопотал, обращаясь явно к сёстрам и, наконец, засмеявшись, фамильярно похлопал меня по плечу.

– Глаза! – опять тихо, но явно так, чтобы слышал Император, предупредила меня Нина. – У наших немецких друзей, может сложиться неверное впечатление о том, что хочешь дать Максику в морду!

Немецкий Император, который в это время что-то там вещал Инне, поперхнулся и быстренько отпустил моё плечо.

– Что он говорит? – мысленно повторяя раз за разом успокаивающую мантру, спросил я.

– Если кратко, – прошептала зайка, – то Его Величество извиняется за этот инцидент, который произошёл исключительно по его приказу, потому как он внимательно следил за жутким инцидентом, произошедшим в Либерократии, а потому просил своего личного «Аватара», оценить силу своего нового подданного.

– Передайте Его Величеству, что… – начал, было, я,‍ ​но тут​ же почув​​ствовал как остренькие ноготки старшей Цесаревны ‍впились в мою ладонь и, вспомнив предупреждение, сказал совсем не то, что хотел. – Что я принимаю его извинения.

Нина быстро затараторила мой ответ по немецки, хотя Максимилиан уже слышал перевод моего ответа, и на лице его вновь расцвела «благодушная» улыбка. Парень вновь начал разоряться на родном языке, ещё раз похлопал меня по плечу и вдруг, под дружный благоговейный вздох журналистов, снял своё пальто с белым меховым воротником и протянул его мне.

– Чего? – данного жеста я совершенно не понял.

– Его Величество Император Земель Немецкой Нации Максимилиан III Каролинг очень рад тому, что у него появился такой могущественный и благородный подданный, – перевела мне Нина, ехидно улыбаясь. – Ведь «Благородство и Честь», так мало значат в нынешнем неспокойном мире. А потому, в знак своего искреннего расположения, Его Величество изволит жаловать Космосу Гогенцоллерну пальто с собственного плеча и звание Паладина Рейхскроне – короны Священной Римской Империи! Чего смотришь, как баран на новые ворота? Бери, раз дают!

– Тебе наш герб напомнить?

– А… да. Блин!

Когда я принимал сей сомнительный подарок под вновь бешено защёлкавшими камерами журналистской братии, в памяти всплыл целый ворох сюжетов из фэнтези и исторических романов, где «Король» жаловал особо отличившемуся дворянину ношеный плащ с собственного плеча. Собственно для многих это была единственная награда за какой-либо особо безумный подвиг, с которой они носились потом всю жизнь как дурак с писанной торбой, и, под конец жизн‍и​, поми​рая в нищ​​ете, с гордостью рассказывали босоногим внукам: «‍Вот помню как сейчас, подходит ко мне Король Йагупоп сто сорок первый «Косомордый», хлопает по плечу и говорит! Сер Жуй Жульен! Ты - лучший из моих рыцарей! Прими с королевского плеча! Вот как оно всё было-то. Да… Были короли в наше время, не то, что сейчас.»