Александр Шапочкин - Варлок. Рубикон

Обложившись всеми известными мне щитами, одной рукой ухватившись за бортик, а другой прижив к себе девушку, я приготовился досрочно покинуть это явно терпящее бедствие судно, превратившееся в адский экспресс, когда совершенно внезапно всё закончилось. Нет, мы не разбились. Кораблик быстро выправился, а затем и вовсе задрал нос. Под днищем что-то гулко бухнуло, и я даже не сразу понял, что вижу перед собой самое обычное звёздное небо.

Ещё секунду назад непроглядная темнота подгорного тоннеля вдруг озарилась россыпями ярких точек, а затхлая духота, к которой я уже успел немного привыкнуть, сменилась бьющим в лицо свежим ночным ветром. Ну а ещё чуть позже я осознал, что заставивший поволноваться спуск оказался своеобразным трамплином, с которого разогнавшаяся лодка, сорвавшись с платформы, вознеслась ввысь и, мягко покачиваясь, заскользила по воздуху.

– М… Мы живы? – тихо произнесла девушка дрожащим голосом.

– Ага… – ответил я, сам слабо веря в случившееся.

Совершенно внезапно Яна покраснела и, тихо засопев, вновь прижалась ко мне всем телом. Признаться, вначале я подумал, что виной тому пережитое потрясение и сейчас с ней случится тихая истерика, но тут же понял, что это не так. Виновницей оказалась моя собственная рука, как-то сама собой соскользнувшая с её тал‍и​и и оп​устившаяс​​я чуть ниже, чем то, что позволяли любые правила ‍приличия. И, что самое главное, убирать её с нежной женской выпуклости мне совершенно не хотелось. А затем… то ли лодку качнуло особенно неудачно, то ли произошло нечто другое, нервическое, но губы наши встретились в коротком и робком поцелуе.

Остаток ночи, как и следующие два дня, прошли относительно спокойно. Я учился управляться с хитрыми корабельными снастями, что в одиночку оказалось не так-то и просто, а Яна круглыми сутками пропадала в капитанской каюте, пытаясь, благодаря полученным от богини знаниям, разобраться в картах пятисотлетней давности. Процесс отягощался тем, что, во-первых, все записи в документах были, естественно, сделаны на мёртвом языке настоящих владельцев корабля, который ни я, ни эльфа не знали. А, во-вторых, древние воздухоплаватели не утруждали себя изображением береговых линий или рек, а пользовались своеобразными кроками, на которые, помимо немногочисленных ориентиров, многие из которых просто не дожили до нашего времени, были нанесены разнообразные драконы, птицы и прочие Ктулху вместе с дующими мордами, обозначающими, видимо, основные воздушные потоки.

Сказать по правде, летающей лодкой, которую мой лингва-модуль, видимо обработав визуальную информацию, наконец-то перестал называть дирижаблем, практически никто не управлял. Она «плыла» сама повинуясь силе ветра, а всё, что от меня потребовалось – это растянуть самый большой парус, хрен его знает, как он там назывался, после чего я только подкручивал его треугольного коллегу, установленного ‍н​а задн​ей мачте,​​ добиваясь поворотами движения в нужном направлен‍ии. Если же воздушный поток был не попутным, то мы чаще всего бессильно дрейфовали в сторону, вплоть до тех пор, покуда паруса не ловили нужный ветер.

Конечно же, у настоящих воздушных волков таких проблем не было. В первую очередь потому, что в корабельной команде всегда имелся маг, который умел оперировать «левитирующими камнями», что давало возможность оперативно изменять высоту полёта, выискивая нужный поток. К моему вящему сожалению, младших жриц при храмах Иви подобному не учили, и Яна была бессильна сделать что-либо с этими чёртовыми летающими булыжниками, забранными в массивные стальные короба и размещёнными под верхней палубой. Я же, в свою очередь, откровенно опасался воздействовать на них своей сансарой, потому как кто его знает, как та каменюка на меня среагирует. Может – взорвётся, а может – потеряет свои необычные свойства. В любом случае, мало нам не покажется, так что экспериментировать не хотелось.

По этой причине двигались мы примерно на том уровне, на который нас забросил «трамплин», лишь изредка попадая в восходящие и нисходящие потоки, да регулярно проваливаясь в своеобразные воздушные ямы и выбираясь из них. Из-за этой периодической качки порой складывалось впечатление, что наше корыто плывёт по настоящим волнам. Хотя в остальное время догадаться, что корабль движется, можно было разве что по трепыханию парусины да проносящимися где-то внизу полями, реками, джунглями.

Так же следовало сказать, что наше судёнышко всё же несло неполное парусное вооружение. П‍о​сле тщ​ательного​​ обследования трюма мною были обнаружены пять хре‍новин очень напоминающие пусть и обычный, но очень большой веер. Путём нехитрых умозаключений, сделанных в основном после дальнейшего осмотра доставшейся нам посудины, стало понятно, что это своеобразные «плавники», которые монтируются в специальные усиленные пазы расположенные по бортам судна,:. два вертикальных паруса, два горизонтальных и дополнительное хвостовое оперение. Вот только если последнее, располагающееся на корме, я смог установить без особых проблем, то остальные паруса, явно необходимые для активного маневрирования, закрепить в одиночку было просто-напросто невозможно. Как, впрочем, и управлять ими в ручном режиме при помощи многочисленных канатов с хитрой системой деревянных блоков.