Марина Добрынина: Полет тапка над Зулкибаром

Не понимаю, к чему такая спешка, но я ведь не только сын, а еще и подданный. Куда не сунься — везде засада. Либо отец накажет, либо король. Какая, в принципе разница? Приходится согласиться.

Я полвечера провел в саду. Устал изображать веселье. Меня и не искали. Все решили, вероятно, что Вальдор захотел отпраздновать последние часы свободы, и, где-нибудь… с кем-нибудь. Ах, если бы так! Последние часы свободы — как это грустно. И вдвойне печальнее то, что я проводил их в одиночестве.

И сейчас, сижу вот в полной задумчивости, на фрейлину беспамятную смотрю, и ничего мне не хочется. Ни с девицей этой ни вообще.

А женитьба… Это ж навсегда! А что касается брака с Дусей — это либо терпеть ее шашни с Терином, либо казнить обоих. Второй исход мне даже больше нравится — и репутация моя не пострадает, и свобода, опять-таки. С другой стороны, я ж к ним привязался! Эти ж два… нехороших человека как родные мне теперь. Я велю казнить их, а сам расстраиваться буду, переживать. Что ж теперь делать?

Фрейлина меж тем приходит в себя, ну или делает вид, что до сего момента она была в обмороке, а теперь вот вернулась. Изгибается вся и призывно глазками на меня косит и ручки на груди складывает. Неинтересно. И вообще, с ней я уже спал. Так себе. И потому я помогаю ей подняться и вежливо, но решительно выпроваживаю даму в коридор с глаз моих. Если уж западать на фрейлин, то лучше блондиночку ту найти. Как там ее, кстати? И вообще, что за дурость у нас во дворце? Матери моей уже лет пятнадцать как в живых нет, а фрейлины остались. Зачем они здесь? Тоже мне, лютики — украшения клумбы.

— Что, трясешься? — спрашивает вдруг чернокнижник, я даже не сразу понимаю, что вопрос адресован мне.

— Да, — говорю, — пугает меня завтрашний день. Ты уж прости, маг, но для меня жениться на Дусе — все равно, что на тебе. Одинаково ужасно. И… И прости заодно, что помешал. Мне просто нужно было с кем-то обсудить ситуацию.

Терин некоторое время молча меня разглядывает, а затем произносит:

— Сочувствую.

— А! — вздыхаю я, — что мне с твоего сочувствия, волшебный советник. Мне помощь нужна, а не соболезнования.

Маг разводит в сторону руками:

— Прости, — говорит, — я не всесилен. Постарайся поговорить с отцом.

— Я говорил.

— Еще раз постарайся! Сам знаешь, Деларон — не деспот, он — думающий государь.

— Государь, может, и думающий, а отец так исключительно повелевающий.

— Ну, ты взрослый парень. Решай сам.

Смотрю на Терина с укором, и понимаю вдруг, что этот наш важный и невозмутимый сам переживает. Может, еще побольше моего.

— Что, — спрашиваю, — тебе тоже плохо?

Маг пожимает плечами и отворачивается.

— Все в порядке, — произносит он.

Ну да, а я — Озерная волшебница, если у него все в порядке! Эх, папа-папа. Одно решение, а три человека чуть не в трауре. Ну, нельзя же так!

Уснула я не сразу, но все ж таки совершила такой подвиг — уснула. С твердым намерением выспаться и, не дожидаясь свадьбы, отправиться домой в свой мир. Буду там жить и про королевство это сказочное забуду как про дурной сон. Труп Дукуса еще не поздно куда-нибудь в другое место перекинуть. Открою портал куда попало, наугад, и заброшу его туда. Противно конечно, но чего не сделаешь ради своего удобства!

Проснулась я с пугающим осознанием того, что все происшедшее со мной это сон, который я увидела, уснув на диване с папиросой и котом в обнимку.

Все, капец! Я на работу проспала, и речь шефу не допечатала! Я вскочила в полном ужасе и разочаровании… споткнулась и растянулась на пушистом ковре. Да нет уж! Фигушки! Вовсе не дома я! У меня отродясь такого ковра не было! Ну, и собственно, падение способствовало моему окончательному пробуждению и, в наступивших предрассветных сумерках я разглядела, где нахожусь. Ура! Я не дома! Мне не приснилось! Все это действительно происходит и… и я сегодня замуж выхожу… за блондина не моей мечты. Ура? Ни фига не ура!

Да, я знаю это слабость! Но так сильно мне домой не хотелось возвращаться, а замуж за Вальдора не хотелось еще сильнее, что я просто разревелась как последняя дура, прямо сидя на полу, на этом ковре пушистом.

В таком положении и застал меня Вальдор.

— Что это ты, о разноглазая предметница, рыдаешь? От счастья что ли?

— Да пошел ты! — буркнула я и постаралась по возможности подобрать свои слезы-сопли. Не хватало еще перед женишком слабость свою выказывать. И так уже не в первый раз он меня в таком размазанном состоянии застает.