Кристианна Капли - Верни Мою Душу

Сначала Вероника шла, а потом побежала. Она бежала и бежала, останавливалась, чтобы передохнуть, а потом снова бежала. Сама не зная почему, она хотела увидеть, что там за горизонтом… Но пейзаж упрямо не менялся. Закололо. Быстро-быстро стучало сердце. И горячая кровь хлынула к лицу.

Почти выбившаяся из сил девушка уже хотела свернуть обратно, как тут — трава стала менее густой, поредела, и воодушевленная победой, Вероника бросилась вперед. Еще немного. Еще шаг, второй шаг, третий, четвертый… Пятый, и она изумленная вышла к Люциферу, стоящему на том самом месте, откуда она начала свое путешествие. Но разве так бывает?!

— Поздравляю, — он вяло поаплодировал, — ты обошла вокруг мира.

Сделав несколько глубоких вдохов, Веронике удалось немного успокоить бешеное сердце. Взглянув на Дьявола исподлобья, она ответила пару секунд погодя:

— Маленький мирок.

— А тебе одной большой и не нужен.

Она кивнула, соглашаясь. Откинула с влажного лба прядь волос и внезапно вспомнила. Это было один из тех далеких моментов, хранившихся где-то глубоко-глубоко в памяти, будто в шкатулке, где мы обычно прячем самое драгоценное.

Вероника вспомнила отца и себя — маленькая девочка, сидящая на его коленях. Перед ней темная блестящая поверхность его стола, заставленная заваленная бумагами. Однако, всё её внимание приковано к стеклянному шару. Такие продавались на каждом шагу — встряхнешь, и маленькие снежинки поднимутся вверх, а потом будут медленно опускаться вниз… Подобную безделушку подарили отцу — в стеклянном шаре сидел пингвин, и маленькой Веронике очень нравилось трясти шар, а потом заворожено наблюдать за тем, как пингвина укутывает снежок.

— Папа, а ему там плохо, наверное, одному? — неожиданно поинтересовалась она.

— Нет, конечно, — последовал ответ отца, и он ласково провел ладонью по ее волосам. — Ведь он в своем идеальном мире.

И невольно Вероника сравнила себя с тем одиноким пингвином, на которого опускается медленно снег. Ведь, её мир, созданный Люцифером, есть ничто иное, как…

— Стеклянный шар, — закончила она вслух свою мысль, и странная тоска ощутимо кольнула в груди.

— Что? — не понял Люцифер, и Вероника лишь отмахнулась.

— Ничего. Так просто…

Он смерил девушку долгим внимательным взглядом, а затем произнес.

— Пойдем, Вероника. Я покажу тебе Пустой Мир, — и протянул ей руку.

Маленький мирок, подаренный Люцифером, исчез в мгновение ока — не успела девушка и глазом моргнуть, как они оказались в уже знакомом ей зале. Высокие стены и потолок, откуда на нее смотрят, скалясь, неподвижные шакалы, выложенный темной плиткой пол, и каменные ступени, ведущие к каменному трону правителя Пустоты.

Люцифер разжал пальцы и отошел, а Вероника, задрав голову, смотрела на выложенных животных, чьи глаза загадочно блестели в полумраке. Странными они были, эти шакалы. Вроде, всего лишь рисунок, а смотришь и кажется, будто их насмешливые улыбки становятся все шире… Обман зрения или в Пустом мире все не так уж и мертво, как чудится на первый взгляд?

— Почему шакалы? — спросила она наконец, повернувшись к Князю.

— Людям необходимо давать смерти имя и облик, обличать в материю. Так наверное, легче её воспринимать, — задумчиво изрек тот, проводя ладонью по гладкому камню стены. — Египтяне считали, что связан с шакалом. Бог мертвого царства с псиной головой. В отличие от остальных этот облик мне запомнился.

— Бог царства мертвых? — удивленно переспросила Вероника, и Люцифер как-то странно усмехнулся, затем обведя рукой зал, поинтересовался.

— А где как думаешь, ты находишься?

— В Пустом мире, — неуверенно ответила та, и улыбка хозяина стала шире, точно также, как и улыбка шакалов на потолке. Или снова последнее почудилось?

— Верно. А что такое Пустой Мир, знаешь?

— Ты упоминал что-то про ад.

— Да, — он согласился, кивнув. — Да только не совсем… Однако, идея схожа. Могу сказать лишь одно, живых ты здесь не встретишь, Вероника. Только мертвых.

И от его слов её передернуло — неприятный липкий холодок пробежал по спине. Заметив реакцию гостьи, Люцифер рассмеялся. Его смех разошелся глухим эхом, отражаясь от стен и неохотно затихая где-то сверху…

— Не бойся. Все, кто здесь живет, тебе, прогуливающейся по своему саду, не встретятся. У них свой собственный стеклянный шар.