Александра Егорушкина - Настоящая принцесса и Бродячий Мостик

На Круглой площади было темно, многолюдно и очень тихо. Стояла вязкая неживая духота, как будто площадь накрыли черным колпаком, не пропускавшим свежий ветер с моря. Под ногами у наших героев лежали лилово-черные шахматные плиты, и вся площадь была похожа на огромную шахматную доску. «Уху, — Филин глянул себе под ноги. — Будет кое-кому сегодня мат в три хода».

В центре площади возвышался давешний помост, но светильники горели в четверть силы, поэтому можно было с трудом различить только очертания громоздкого черного трона, фиолетовые драпировки за ним и уродливые силуэты двух троллей по обе стороны трона. А над площадью нависала темная громада Дворца. «Гадость», — прошептал Филин, заметив часы с ползущим по кругу пауком, и по фиолетовому циферблату-паутине пошла трещина. Никто этого не заметил: толпа стояла совершенно неподвижно. Ни шепотка, ни покашливания, ни шороха. Помост окружали застывшие, как изваяния, мышекрысы.

Наши герои приостановились позади толпы. Теперь они видели и слышали все, что происходило на площади, а сами оставались в стороне, на некотором расстоянии — словно зрители, подобравшиеся к краю цирковой арены, на которой вот-вот должно начаться укрощение тигров, только вот сетки почему-то нет. Лиза услышала, как у нее за спиной шуршит блокнотом Костя — словно шпаргалками перед контрольной.

У Лизы начали ощутимо дрожать руки. «Что за чушь, — одернула она себя, — мне же сейчас надо будет играть, стыд какой!» — и она отдала Левушке футляр и принялась яростно растирать и разминать ледяные пальцы. Это ее немного успокоило, а покосившись на Филина, она обнаружила, что он делает то же самое, глядя на помост очень тяжелым взглядом. «Ну да, для волшебника руки — такой же инструмент, как и для музыканта…» — сообразила Лиза, и тут над ухом у нее запыхтели и даже фыркнули:

— Анекдот, — прошептал вдруг Лёвушка. — Стоят два киллера в подъезде темной ночью, ждут клиента. Один из них смотрит на часы и говорит другому: «Ну, где же он? Я начинаю беспокоиться, уж не случилось ли чего…»

— Ну, что же он не едет, Доктор Айболит! тоже шепотом отозвалась Лиза и обнаружила, что руки согрелись. И тут началось.

Плотный душный воздух внезапно пропорола слитная дробь множества барабанов. Строй мышекрысов рас кололся на две колонны. Одинаковые черные крылатые силуэты выстраивались в какие-то сложные фигуры, двигаясь слаженно, как хорошо отрегулированный механизм. Тускло-фиолетовые светильники, висевшие в воздухе, покачивались в такт их движениям. Головы толпы послушно поворачивались вслед перемещению мышекрысов. Барабаны все отбивали зловещую дробь. Мышекрысы начали мерно взмахивать крыльями, от которых по площади, поднимая пыль, летел душный чёрный ветер. «Шахматы, — подумала Лиза, — мутаборские шахматы на черно-лиловой доске…» Еще секунда — и она почувствовала бы себя маленькой беззащитной пешкой на простреливаемом всеми ферзями поле, но тут…

— Танец маленьких лебедей, — прошипел Филин, и Лиза невольно оглянулась на него. — Игра в ручеек.

Лиза с облегчением перевела дух и посмотрела на толпу. Девочке подумалось, что, если бы не ехидные замечания волшебника, она тоже бы сейчас водила вслед мышекрысам стеклянными глазами. Бр-р-р, какой ужас!

В это время строй мышекрысов образовал круг, круг превратился в треугольник, а потом крылатые гвардейцы вновь выстроились в каре, оцепив трон, но барабанная дробь не смолкла. Мышекрысы замерли и вскинули черные флаги перепончатых крыльев, изображая приветственный салют. На площадь мелкой россыпью выкатились несколько взлохмаченных гоблинов и шустро раскатали лиловую ковровую дорожку от трона и вниз по ступенькам, а. потом не без натуги установили перед троном внушительных размеров треножник. Два гоблина торжественно вынесли на бархатных подушках скипетр в виде черной змеи с оскаленной пастью, в которой извивался раздвоенный язык, и круглую державу. Они застыли по обе стороны треножника, выкатив глаза от усердия. «Уху, — снова зашипел Филин. — Вторая часть Марлезонского балета». Шестерка крупных мышекрысов, вооруженных алебардами и возглавляемая Веспертилио, чьи крылья отливали антрацитовым глянцем, выступила вперед, сопровождая мелко семенивший к помосту уже знакомый Лизе ларец на изогнутых деревянных ножках. Потоптавшись на месте, ларец вспрыгнул на поставленный гоблинами треножник. Лизе показалось, что он проделал все это с явной неохотой, да и на треножнике стоять спокойно не мог — ерзал и переминался с ножки на ножку, словно подумывая сбежать. «Бедный! — неожиданно для себя пожалела ларчик Лиза. — У него же Корона внутри, с Карбункулом. И вообще, его же спалить придется, а он так вокруг меня прыгал тогда в Сокровищнице!»